22 августа СМИ сообщили, что на фоне боев вокруг Алеппо стратегическую значимость для Китая приобретет альтернативный маршрут к Средиземному морю через юго-западную турецкую провинцию Хатай. Американцы тут же попытались купировать усилия Поднебесной. Тем более что подконтрольная Турции так называемая Свободная сирийская армия начала терять позиции близ Джебель-Туркман (Горы Туркман, провинция Латакия) и Хатая.
Поэтому 24 августа ВС Турции при авиаподдержке США вошли в приграничный город Джераблус (вблизи Евфрата), чтобы таким образом обозначить контроль над коридором до Азаза и отрезать местных курдов от заманчивого участия в китайском проекте. Что дальше? Куда направлено острие американо-китайского противоборства на Ближнем и Среднем Востоке? Попробуем разобраться и «склеить» некоторые факты, которые зачастую кажутся разрозненными и малосвязными.
Все дороги ведут в… Тегеран
Иран остаётся ключевым звеном китайского «Шелкового пути» в Евросоюз. Об этом свидетельствует не только лидерство КНР в закупках нефти из исламской республики, но и интерес к Тегерану со стороны Сеула, который наряду с Пекином и Токио сосредотачивает в своих руках финансы Восточной Азии. Министр финансов Республики Корея Ю Иль Хо идёт на прорыв, объявляя о предстоящем запуске торговой системы между Сеулом и Тегераном, основанной на евро. «29 августа (с.г. — С.Ц.) между Южной Кореей и Ираном заработают новые правила двусторонней торговли, которая будет осуществляться в евро», — цитирует министра иранское агентство Tasnim News. По словам чиновника, переход на единую европейскую валюту позволит развивать торговлю и наращивать инвестиции между двумя странами, которые суммарно оцениваются в $45,6 млрд. Реализация инициативы возложена на такие коммерческие институты, как KEB Hana Bank, Shinhan Bank и Woori Bank. Американцам есть, что терять. Ведь отказ Сеула от долларовых расчетов с Тегераном — удар по валютной гегемонии США.
И вот почему: 1. Южная Корея и Иран создают опасный политический прецедент, аналогичный по своему размаху с решением иракского президента Саддама Хусейна (ноябрь 2000 года) о переводе нефтяной торговли Багдада на евровалюту. Судьба Ирака общеизвестна.
2. Переход Сеула на евро — сигнал международным инвесторам, поскольку речь идет о третьем по величине импортере иранской нефти после Пекина и Нью-Дели. По данным министерства торговли, промышленности и энергетики Южной Кореи, только с апреля по июнь 2016 года республика импортировала 25,35 млн баррелей сырой нефти из Ирана, что превосходит прошлогодний показатель на 123,3% (11,35 млн баррелей).
3. Иранско-корейская торговля в евро автоматически снижает курсовые издержки при последующей перепродаже товаров на территории Евросоюза. Таким образом, расширяя зону преобладания евровалюты, корейцы и иранцы получают дополнительный козырь в политических переговорах с американцами, обозначая свою решительность участвовать в «Шелковом пути».
4. Корейская сторона действует в соответствии с пожеланиями Китая, на что намекает англоязычная Japan News, приводя следующие доводы: «Экономическая зависимость Южной Кореи от КНР увеличивается. По итогам 2015 года корейцы импортировали китайских товаров и услуг на $90,2 млрд, заняв в этом отношении лидерские позиции. Япония же со своими $45,9 млрд оказалась далеко позади».
5. Инициатива Сеула и Тегерана (не случайно) совпала по времени с переговорами Японии и Южной Кореи по созданию единой зоны свободной торговли с Китаем. Более того, 28 августа Ю Иль Хо и министр финансов Японии Таро Асо согласились возобновить валютные свопы между странами, что также наносит удар по позициям доллара в Восточной Азии. (Для сравнения: США и Южная Корея подписали соглашение о свободной торговле еще 30 июня 2007 года. Окончательно документ вступил в силу 15 марта 2012 года).
Вашингтон пытается вбить «клин» между Сеулом и Пекином. Поэтому в начале июля Пентагон объявляет (с согласия Южной Кореи) о планах по размещению в 2017 году на полуострове противоракетного комплекса подвижного наземного базирования (THAAD — Terminal High Altitude Area Defense), мотивированных якобы ракетной программой КНДР. Как и следовало ожидать, Китай отреагировал сдержанно. Хотя ещё в 2010 году Пекин решительно ограничил поставки материалов в Японию из-за очередного обострения территориального спора между странами. Логика понятна — на кону стоят интересы «Шелкового пути», и Корея здесь может сыграть на пользу Китаю.
Вернемся опять к Ирану, для которого отказ от доллара — далеко не сенсация. Дело в том, что с вводом в 2012 году экономических санкций США и ЕС против ИРИ монетарные власти последней были вынуждены искать альтернативу доллару и евро. Теперь же колесо закрутилось в обратном направлении.
Разворот к Израилю?
Внешнеполитическая конъюнктура благоволит Китаю. Ведь Вашингтон и Брюссель так и не создали Трансатлантическую зону свободной торговли (Trans-Atlantic Trade and Investment Partnership, TTIP). «Переговоры между США и Евросоюзом по TTIP провалились, хотя никто это и не признает», — заявил вице-канцлер Германии Зигмар Габриэль, слова которого приводит Tasnim News. По его словам, после 14 раундов переговоров стороны не смогли договорится по пунктам соглашения, а свободную торговлю между ЕС и Канадой Габриэль и вовсе ставит в пример американцам, уточняя, что данный документ отвечает интересам участвующих стран. В этой ситуации Тегеран стремительно оглядывается вокруг, призывая Исламабад ускорить экономическое сотрудничество. С таким посланием к новому послу Пакистана в ИРИ Асифу Али Хану Дуррани обратился президент Хасан Рухани, намекая на необходимость запуска газопровода Иран-Пакистан, строительство которого (на пакистанской территории) уже несколько лет тормозится под давлением США и Индии.
На кону стоит и контейнерная торговля по линии Китай-Пакистан-Иран-Турция, узловым пунктом которой служит порт Бендер-Аббас в иранском Белуджистане. Этой теме была посвящена отдельная встреча секретаря Высшего совета национальной безопасности (ВСНБ) ИРИ Али Шамхани с премьер-министром Индии Нарендрой Моди, которая состоялась 26 августа. «Конструктивные подходы и независимая позиция Ирана и Индии, двух региональных держав, подготовили достаточные основания для сотрудничества в целях прекращения региональных конфликтов, кризисов, а также борьбы с терроризмом и религиозным экстремизмом», — подчеркнул иранский политик. Но насколько далеко готовы пойти индийцы? Сложно сказать.
Зато свою лепту в развитии «Шелкового пути» с Китаем готов внести Израиль, который с мая 2013 года ведет переговоры о создании с КНР зоны свободной торговли. «Я был рад услышать от вице-премьера Лю [Яньдуна], что Китай готов начать переговоры с Израилем о создании зоны свободной торговли. Речь идет об историческом событии, и мы готовы сделать это прямо сейчас. В каждом аспекте сотрудничества отношения между двумя странами могут принести огромные результаты. И мы верим в то, что Израиль может быть идеальным партнёром», — заявил премьер-министр Биньямин Нетаньяху на встрече с китайским чиновником, которая состоялась 29 марта 2016 года, передает Jerusalem Post.
Парадоксов нет. Заявление Нетаньяху раскрывает нюансы израильской политики в отношении проводников южного коридора «Шелкового пути» — Ирана и Турции, которая предполагает налаживание официальных и неофициальных контактов с Тегераном и Анкарой. Более того, территории Турции и Ирана — (потенциальный) сухопутный транспортный коридор Тель-Авива в КНР, торговый баланс с которым в 2015 году достиг $11 млрд (10% от совокупного торгового баланса Израиля). Удивительно лишь то, что в своих действиях Китай идёт по стопам президента США Уильяма Клинтона, который, по оценке обозревателя Chicago Tribune Стива Чапмана, в 1990-е годы утвердил соглашение о Североамериканской зоне свободной торговли (NAFTA), договорился об отмене пошлин в отношениях с Израилем и Иорданией, а также лоббировал вступление Поднебесной в систему Всемирной торговой организации.
Трудности «шелкового союза»
С турками у израильтян дела обстоят проще, чем с иранцами: после одобрения (20 августа с.г.) парламентом Турции акта о нормализации отношений с Израилем, глава МИДа Мевлют Чавушоглу пообещал в ближайшее время определиться с назначением послов. Хотя и здесь не обошлось без риторики. «Нормализация отношений с Турцией не означает, что мы будем молчать перед лицом необоснованных осуждений. Израиль продолжит защищать своих граждан от ракетных обстрелов в соответствии с нормами международного права и нашей совести. Турция должна подумать дважды, прежде чем критиковать военную активность других стран», — заявили в дипломатическом ведомстве еврейского государства, отвечая за выпады Анкары, адресованные к палестинскому вопросу.
То есть Тель-Авив разграничивает арабо-израильский конфликт с израильско-турецкими делами, сохраняя, тем самым, свободу рук в планируемых поставках Анкаре природного газа (в порт Мерсин с шельфового месторождения «Левиафан) и военной техники (беспилотники и средства радио-электронной борьбы).
Что касается возможного диалога с Ираном, то правящая элита Израиля ещё не достигла консенсуса по данному вопросу. Достаточно вспомнить интервью экс-главы внешней разведки «Моссад» (2002 — 2011 гг.) Меира Дагана телеканалу Channel 2, в котором он обвинил Нетаньяху в лоббировании «ядерной сделки» с Тегераном. «Нетаньяху в определенный момент кричал о том, что собирается напасть на Иран. Он и тогдашний министр обороны [Эхуд Барак] заявили, что единственный способ помешать Ирану получать бомбу — совершить нападение, и они говорили о возможностях и готовности ЦАХАЛа к атаке, посылая сигнал всему миру… В результате американцы принялись оценивать риски. И их вывод состоял в том, что война негативно отразится на интересах США. Именно поэтому они стали искать альтернативу, которая основывалась на формуле: «Большой войне мы предпочитаем плохую сделку». Так вот, человек, который помог ускорить подписание ядерной сделки — со всеми его криками и мнимой оппозицией — это премьер-министр Израиля», — резюмировал генерал Даган.
Однако его предшественник на посту директора «Моссада» (1998 — 2002 гг.) Эфраим Галеви придерживается противоположной точки зрения, заявляя в эфире катарского телеканала Al Jazeera о том, что «Иран не представляет угрозу для Израиля». В начале августа министерство обороны Израиля и генеральный штаб поставили точку в дискуссии, сравнив «ядерную сделку» с Мюнхенским соглашением 1938 года, а президента Барака Обаму с незадачливым британским премьером Невиллом Чемберленом. «Мюнхенское соглашение не помешало предотвратить Вторую мировую войну и Холокост именно потому, что предположение о партнерстве с нацистской Германией было изначально неправильным, а мировые лидеры сознательно игнорировали заявления Гитлера и других членов нацистской партии. Вот почему соглашение с Ираном не только не помогает, но вредит бескомпромиссной борьбе, которая должна вестись против иранского государственного террора», — цитирует официальное заявление Минобороны Израиля портал Defense News.
Новый глава «Моссада» Йоси Коэн занял компромиссную позицию между военными и правительством, отметив, что ключевой задачей разведки остаётся «иранская угроза», на которую обещает дать «адекватный ответ». «Несмотря на ядерную сделку, я думаю, что в настоящее время иранская угроза значительно возросла», — приводит слова Коэна газета Times of Israel.
Есть ли возможность для диалога между Тель-Авивом и Тегераном? Федеральный суд Швейцарии настроен оптимистично. 27 июня судебные власти конфедерации обязали Израиль выплатить Ирану $1,1 млрд в счёт возмещения ущерба за нефтяные контракты, заключенные до исламской революции 1979 года. Речь идёт о том, что часть европейской элиты, настроенная на диалог с Тегераном и Пекином, стремится «отмотать плёнку назад», когда после арабо-израильской войны 1967 года шах Пехлеви поставлял нефть еврейскому государству в надежде уравновесить суннитские монархии Персидского залива, которые были традиционно враждебны Тегерану. «Когда Египет перекрыл Суэцкий канал, сделав невозможным транзит иранской нефти в Европу с помощью танкеров, Израиль предоставил Ирану трубопровод Эйлат-Ашкелон, позволив довести сырье к портам Красного моря, откуда её доставили на европейские рынки», — уточняет обозреватель журнала Forbes Тим Даисс, напоминая, что ирано-израильское предприятие Eilat-Ashkelon Pipeline Company (EAPC), созданное в 1968 году, функционировало в течение последующих десяти лет, хотя она никогда не достигла максимальной емкости обработки — 60 млн тонн нефти в год.
Не исключено, что история ирано-израильских отношений может повториться. Ведь в середине августа танкерам ИРИ пришлось огибать Африку с юга, чтобы доставить партию нефти в Польшу — Египет снова отказал Ирану в транзите через Суэцкий канал. Но теперь в игру вступил Китай: председатель Си Цзиньпин пригласил президента АРЕ Абдель-Фаттаха ас-Сиси посетить (в качестве почётного гостя) саммит «Большой двадцатки», который соберется 4 сентября в китайском Ханчжоу. Там и будут подведены предварительные итоги главной стройки века — «Шелкового пути».
Фото Regnum