Полным ходом идет призыв на воинскую службу в Вооруженные Силы РФ. И, как всегда, многие из призывников предпочитают уклоняться от службы в армии. Сегодня и в голову не придет, что автору этих слов, чтобы только пойти служить, пришлось… дать взятку.
Страшная сила — спецназ без оружия
Так уж получилось, что служить я попал в очень редкий род войск — морской стройбат. Срок службы в нем составлял два года. Однажды на очередном утреннем построении нам зачитали приказ, согласно которому в случае начала войны наша отдельная рота должна была погрузиться на большой десантный корабль (БДК) «Адмирал Виноградов» и отправиться в район предполагаемого конфликта для участия в боевых действиях (до подхода основных сил — морской пехоты). В те времена всем нам, конечно же, хорошо был известен анекдот: «а еще, дескать, у русских есть особый „спецназ“ — стройбат называется: это настоящие звери — им даже оружия не дают». Но чтобы этот анекдот оказался чистой правдой — об этом я в то время даже подумать не мог.
«О, времена, о, нравы», — воскликнул в свое время Цицерон. Действительно, каждому времени была свойственна своя философия. В связи с этим примечательна история того, как я вообще попал на службу. Если сегодня некоторые молодые люди, достигшие 18-летнего возраста, предпочитают «косить» от армии, то в годы советской власти служба в Вооруженных Силах, наоборот, считалась зачастую престижной. Да что там престиж… Представительницы прекрасной половины человечества, узнав при встрече с парнем, что их предполагаемый избранник не служил в армии, уже по-другому относились к нему, считая его в какой-то мере неполноценным. Конечно, такие нравы царили в определенной среде. Тем не менее, «отказников» и тех, кто выправлял себе «белый» билет за определенную мзду, было несравненно меньше, чем сейчас.
Наследники «Дальстроя»
Я очень хотел служить. И по окончанию техникума стал с нетерпением ждать повестки, знал даже, что попаду в связисты. Однако, прошла осень, наступил Новый год. И я забеспокоился: к тому времени почти все мои сверстники уже служили. А когда минули и два весенних месяца со дня Приказа Министра Обороны о призыве, решил действовать. Пришел в военкомат и, отозвав в сторонку какого-то прапорщика (его звали Валера), изложил ему суть просьбы — поскорей попасть на службу. Тот был краток: «Через неделю жди повестку. С тебя „пузырь“ — принесешь, когда придешь для отправки на сборный пункт». Узнал, как меня зовут, и удалился по своим делам.
Надо заметить, что водки в то время, в 1987 году, купить вообще было невозможно. Талоны были, но сорокоградусная на прилавках просто не появлялась. «Поезжай в соседний город — там в 17-м магазине возле бани ее иногда «выбрасывают», — посоветовал мне сосед. Я так и сделал, правда, поллитровок в тот раз не было, и я приобрел две «чекушки». Каково же было мое удивление, когда в военкомате, где формировали нашу команду, выяснилось, что готовится отправка не в войска связи, а в стройбат или, если говорить точнее, в военные строители. Что ж, подумал я тогда, служба в армии почетна в любом роде войск.
На Краснознаменном Тихоокеанском флоте, где я проходил службу, было всего две (!) профильные роты, специализировавшиеся на снабжении флотских военных строек стройматериалами: 550-я отдельная рота (наша в/ч 53034 во Владивостоке) и 551-я — в Петропавловске-Камчатском. Снабженческий механизм был довольно прост. Стройматериалы из центра доставлялись по железной дороге в КМТС (Контору материально-технического снабжения) на берегу бухты Золотой Рог, где частично перегружались на суда УВСП-304 (Управления вспомогательных судов и плавсредств). И морем перебрасывались на Камчатку — в местную КМТС — для снабжения военных строителей полуострова. А частично распределялись по терминалам, пакгаузам и складам владивостокской Конторы и по мере необходимости доставлялись теми же судами в Ракушку, Советскую Гавань и другие порты Приморского и Хабаровского краев, Сахалина, а также в Камрань (нашу базу во Вьетнаме). Формально мы подчинялись «Дальвоенморстрою» — наследнику «Дальстроя».
Служба в городе накладывает свою специфику на повседневную жизнь солдат. Например, рядом с нашим военным городком находился большой гастроном, возле которого частенько торговали разливным пивом — как ни странно, во Владивостоке в то время не было проблем ни с водкой, ни с пенистым напитком. Случалось, что отведать пивка наведывались и солдаты нашей части. Как-то один из старослужащих по фамилииПискунов поведал нам об анекдотичном случае, произошедшим с ним.
Отработав ночную смену на базе, он дождался момента, когда старшина уйдет на КМТС (офицеров в роте не было) и, передвигаясь «короткими перебежками», отправился в «самоход» (самовольную отлучку) в сторону гастронома. Встал в очередь и стал дожидаться, когда черед дойдет до него. Уже близилось окошко продавщицы, а сам он предвкушал, как насладится пенистым напитком. И тут вдруг сзади, как гром среди ясного неба, прозвучал суровый окрик: «Пискунов, а ты что здесь делаешь!?». На негнущихся ногах он обреченно обернулся, предполагая увидеть кого-нибудь из офицеров нашей части. Однако, услышал лишь взрыв смеха тех, кто стоял сзади. Дело в том, что на каждой телогрейке перекисью водорода сзади выжигалась фамилия солдата — чтобы нельзя было перепутать с другим таким же ватником. Прочитав надпись на стеганке Пискунова, мужики и решили его разыграть. Правда, в качестве компенсации тут же пропустили его прямо к окошку без очереди.
Кстати, знали об этой точке и представители комендатуры. И патрули частенько сидели в засаде у этого магазинчика. А уж если им кого-то удавалось вычислить по дороге к гастроному, тогда начинались «гонки с препятствиями» по близлежащим дворам между жилыми домами: попадать в комендатуру не хотелось никому. А не пойман на месте и не схвачен под белы рученьки — не «самоходчик». Иногда, если патруль возглавлял не офицер или мичман, а, скажем, старшина, морякам с красными повязками на рукавах самим приходилось спасаться бегством, потому как представители комендатуры и солдаты нашей части очень крепко «дружили» — как кошка с собакой.
Касты и обычаи
Поражали своим разнообразием названия каст, сложившихся в солдатской среде. Первая и самая бесправная — это «духи», те, кто только что призвался. Отслужившие год назывались «фазанами». Полтора — «стариками». После Приказа об очередном призыве, по которому старослужащий уже ожидал увольнения, он становился «Дедушкой Флота Российского» или «Дембелем» — именно так значилось во всех дембельских альбомах, который каждый уважающий себя солдат начинал оформлять еще будучи «стариком». Я был свидетелем того, как до хрипоты спорили «за рюмкой чаю» приехавшие уже домой «дембеля» на предмет того, как «на самом деле» назывались различные касты. В этой связи примечательно то, что даже в одном городе и единой системе (в данном случае — в «Дальвоенморстрое») в нашей части полугодки назывались «черпаками», а в другой, солдаты которой были прикомандированы к соседнему с нашим КМТСу монтажников, их называли «карасями».
Какое разнообразие царило на Камчатке или других отдаленных гарнизонах, даже представить трудно. Спорят и сегодня: на моих глазах в вагоне поезда дальнего следования в долгом выяснении истины сошлись два «дембеля». Доказывать свою правоту будут во все времена. Только, как мне кажется, в этих спорах никогда не будет ни правых, ни виноватых. Потому что солдатский фольклор — он как народная песня: каждый исполняет ее по-своему — как Бог на душу положит.
Снимок в открытие статьи: командир крейсера «Новороссийск» Краснознаменного Тихоокеанского флота капитан I-го ранга Романов беседует с матросами/ Фото: РИА Новости