Известный германский политолог, эксперт и в значительной мере — политический философ Александр Рар презентовал сегодня в Москве свою новую книгу. Именно с таким названием: «Россия — Запад: кто кого?». Он проследил в ней сложную и противоречивую историю отношений между Россией и Европой за последние 25 лет.
От краха коммунизма и, казалось, реализации безумной мечты пресловутого Збигнева Бжезинского о смерти России и превращении ее в топливо, которое будет согревать торжество «вечных гегемонов» планеты — Соединенных Штатов Америки. И до нынешних дней, главы о которых Рар озаглавил как «Назад к холодной войне» и «Новый раздел мира».
Точка перелома
Четверть века назад, в 1991 году, случился гигантский сдвиг, даже перелом в историческом процессе, когда рухнул Советский Союз, и в мире поменялось буквально все, отметил германский политолог. Но сейчас мы находимся на пороге следующего крупного перелома, когда жизнь снова будет другой, нежели та, к которой мы привыкли за последние 25 лет.
Вот только с названием этой эпохи определенности пока нет. Период перед кризисом? Время конфронтации? Предвоенная, не дай Бог, эпоха? Или уже военная?
Собственно, последнее едва ли уверенно можно определить как ошибку. Глобально кровь не льется, да, только локально, как бывало и раньше. Но на деле, считает германский политолог, конфликт идет, разве что покамест — без глобального риска человеческим ресурсом. Зато бушуют кибервойны, гибридные войны, информационные войны. И их жертвами становятся логика и управляемость политическими процессами. А это однажды может привести к незаметному соскальзыванию мира к уже сугубо вооруженной лобовой конфронтации.
«Мы перестали слушать другую сторону, — отметил Александр Рар. — Чистая пропаганда торжествует. Мы являемся свидетелями попыток переписать историю, что потенциально очень опасно. Предпринимаются опасные попытки поставить Россию «в угол», сделать из нее изгоя».
Даже санкции, по мнению политолога, в данной ситуации несут прежде имиджевые цели, и лишь затем — экономические. «На деле большинство политических сил понимают, что ими Россию ослабить невозможно, она самодостаточная страна. А на худой конец может ориентировать себя на Восток. Но это имиджевая политика, это политика дискредитации России», — указал Рар, образно давая понять, что сегодняшние санкции — нечто вроде позорного столба в средневековом городе: выставленный у него человек перестает быть вхож в порядочное общество.
Вот только с Россией эта аналогия не работает. Она просто поняла, что уже не хочет быть частью современной Европы. Европы, погрузившейся в декадентство позднеримской эпохи, когда стремление к чувственным удовольствиям, к сладкой жизни, к вольному распоряжению моралью вырывало громадную пропасть между Римской империей и остальными народами, сохранившими понятия должного и не имеющего права быть. И вандалы потом 14 суток грабили и курочили Рим не из-за врожденного вандализма — а потому, что это был для них ненавистный символ вседозволенности и порока.
Кстати, новые варвары уже здесь, в Европе. И к вандализации ее не только готовы, но уже и приступили…
Европа предвандальная
В разговоре Александр Рар высказал мнение, что подлинный конфликт идет не между Западом и Востоком, а между Севером и Югом. Но что происходит на Юге, необходимо еще осмыслить, а вот Европа из-за нашествия мигрантов с юга уже реально на грани раскола. Даже в предельно левой и индоктринированной пропагандой мультикультурализма Германии люди разделились в отношении беженцев в пропорции 50 на 50. В прочей Европе «80 процентов не приемлют и боятся беженцев». Вернее, люди боятся исламизации Европы.
Да, но в той же Германии есть новая сила, партия, так и назвавшая себя — «Альтернатива для Германии». И, в общем, идущая от успеха к успеху: существуя ничтожное по политическим меркам время, не более 3 лет, она уже становится второй, третьей силой в отдельных землях. А на днях завоевала право быть представленной в правящем сенате Берлина, городе, даже по немецким меркам левацко-либеральном до изумления. Городе, где очень много народу разделяет наивное представление о том, что немцы способны интегрировать большое количество чужеземцев, а их либеральные ценности заставят представителей средневекового менталитета переступить через него и влиться в ряды «многокультурцев».
Однако при этом Рар, на деле сам поликультурный, ибо является немцем с русскими корнями, одинаково полно впитавший обе эти великие культуры, полагает, что отношение к мигрантам не окажет принципиально важного воздействия на внутреннюю немецкую политику. «Альтернатива для Германии» — это на сегодня протестная партия, — говорит он. — И поэтому о ее перспективах очень трудно говорить: если причина для массового протеста в Германии уйдет, то я для этой партии большого будущего не вижу. Но если проблема останется — а она, можно уверенно сказать, останется, — то эта партия будет набирать вес дальше».
Рар отводит «Альтернативе» один важный рубеж: ранее он высказался в том духе, что «если она получит 20 процентов, то это приведет к серьезным изменениям в немецком политическом ландшафте и даже в геополитической ситуации в Европе». Он, по его же словам, в ближайшие 10 лет не может себе представить ее прихода к власти. «Но она будет являться определенным «коррективом», инструментом для корректировки в немецком политическом истеблишменте», — высказал убеждение политолог.
Союз Михеля и Ивана?
Как бы ни саднила еще национальную душу память о жестоком противостоянии между Россией и Германией в годы Великой Отечественной войны, на самом деле на протяжении большей части истории отношения между русскими и немцами были вполне благожелательными. Аналог русского прозвания «Иван» — немецкий «Михель» (тогда — не «фриц»!) с удовольствием смотрел на гигантскую страну на Востоке, которая вернула ему свободу от Наполеоновского завоевания, позволяла селиться на своих сытных черноземах, когда германские государства донимали нередкие голодные годы, где мог найти себе применение германский сумрачный гений, а немецкий порядок считался образцом для управления.
После конфронтации холодной войны романтичные немцы и добродушные, простившие былых врагов русские с готовностью бросились друг к другу. Немецкий бизнес осваивал постсоветское пространство, русское население с восторгом приобретало немецкие изделия и продукты. «Мерседес» стало именем нарицательным, но главное, что германские производители и в крупных проектах помогали России вновь встать на ноги.
Именно это, по свидетельству очень многих русских бизнесменов, отличало немцев от представителей англосаксонской деловой культуры: они зарабатывали на производстве и строительстве, а не на скупке по дешевке и спекулятивных операциях с деривативами. Нет, разумеется, было и это — законы бизнеса наднациональны, — но национальные характеры накладывали свой отпечаток даже и на эту сферу.
Казалось, на этой исторической базе обе страны полным курсом шли не к слиянию, конечно, и даже не к союзу, но к некоему взаимодополнению. И возможное соединение русских ресурсов с немецкой техникой и русского характера с немецким порядком заставляло волноваться даже не романтичные сердца политических экспертов. Но… не случилось.
С приходом Ангелы Меркель в кресло бундесканцлера отношения между Берлином и Москвой начали умеренно, но довольно уверенно охлаждаться. Все попытки застонавшего от этого немецкого бизнеса остановить процесс оказались тщетны. А после возглавленной Берлином попытки Европы оторвать Украину от России и логичных последствий этого связи между странами застыли недалеко от точки замерзания.
Можно ли сегодня возродить добрые отношения между Россией и Германией, чтобы эти две страны и два народа действовали в симфонии, как это бывало раньше и приносило много пользы обеим сторонам? «Сегодня я себе это представляю с трудом, — отвечает Александр Рар. — Очень сложно. Если бы канцлером оставался Шредер, то я уверен, что связи между Россией и Германией только углублялись. Но сегодня изменения в Европейском союзе, расширение ЕС на восточно-европейские страны, где существует очень сильная критика в адрес России, заставили Европу сделать в отношениях с ней два шага назад. Ну, и Россия потом тоже отказалась от тесной дружбы с Европой».
«Поэтому сегодня ставить в Германии на дружбу с Россией… ну, где-то это нужно, потому что это действительно две очень влиятельные страны на евразийском пространстве и в Европейском союзе, — резюмировал германский политолог. — Это позволило бы продвигать какую-то общую повестку дня. Но о каком-то союзничестве сегодня говорить невозможно. Во всяком случае, в нынешнем политическом контексте, потому что против такого союза будут выступать все другие страны»…
Фото ЦарьГрад