Александр Лукашенко в очередной раз взбрыкнул по поводу якобы оказываемого на него сильного давления со стороны России.
На встрече с с госсекретарем Союзного государства Белоруссии и России Григорием Рапотой он сделал несколько заявлений, которые стоит процитировать:
«…Россия снизила поставки нефти в Белоруссию. Мы это воспринимаем как давление на Белоруссию, но давления я не потерплю и белорусы тоже».
«Товары при поставках в Россию блокируются, особенно продукты питания, которые Евросоюз закупает и готов закупать, но в России они почему-то некачественные…Понятно, когда мы поставляем качественный товар по приемлемым ценам в Россию, мы бьем по карманам олигархам от сельского хозяйства в России. Они давят на правительство… а правительство дает команду «фас» разного рода чиновникам от Россельхознадзора и так далее… Уже надоело, уже через край. Дальше так продолжаться не может».
Разумеется, что дальше так продолжаться и может и будет. Что бы там Александр Григорьевич не говорил по поводу «оптимизации интеграционных процессов» (это переводя с чиновничьего на русский – «мы еще подумаем, интегрироваться дальше или нет»), и огромного спроса на продукты питания Республики в Евросоюзе. Уже хотя бы потому, что в белорусском экспорте Россия по официальным данным МИДа РБ занимает почетное место с 40%, а «весь» Евросоюз – 30%, хотя каждому очевидна разница емкости рынков.
Впрочем это все частности, которые не имеют отношения к общему правилу: «больше интеграции – меньше самостоятельности, меньше интеграции – больше самостоятельности». Из правила этого нет исключений. Это понимает и Бацька и вся его местечковая элитка. Как понимают они и то, что любое усиление интеграции маленькой экономики (например, государство Х с 82 млрд. долл. годового ВВП) с большой (например, государство Y с 2,1 трлн. долл. годового ВВП) грозит поглощением маленькой со стороны большой.
И экономика Х в лице ее держателей, которая не хочет вливаться в экономику Y на вторых-десятых ролях (что, в общем, тождественно поглощению), будет всячески противиться любой интеграции после некоторого предела, за которой Х будет утрачивать самостоятельность.
Встает резонный вопрос: «Quo vadis?». Куда идем? Что собираемся интегрировать? Союз у нас Евразийский экономический. Не больше. Не Союз Советских Социалистических Республик. И не Евросоюз. В связи с этим ожидание части нашей патриотической общественности от укрепления ЕАЭС и проведение параллелей между этим процессом и процессами Советской или Европейской интеграции выглядят глупо и наивно.
Глубже, чем интегрировались уже, интегрироваться-то некуда. Экономическая интеграция двух капиталистических держав, тем более держав, возникших на руинах СССР, где выстроенный капитализм по определению носит рваческо-криминальный характер, и где каждый рвач тянет одеяло на себя, следуя только и исключительно своим интересам, не предполагает вообще никакой глубины, выходящей за рамки экономического рыночного компромисса!Когда производитель получает свою выгоду, дистрибьютер – свою, потребитель – свою. Но все в выгоде!
А вопрос выгоды олигархов и вопрос «братской любви двух народов» всегда находится в достаточно остром противоречии. Потому, что капитализм вообще любви не предполагает к кому-то, кроме себя лично. Это кредо капиталиста – максимальное удовлетворение собственных потребностей. При чем тут любовь?
Покуда речь идет об экономике, тут можно еще прорабатывать какие-то варианты. Вариант с общей валютой, который периодически маячит на горизонте, мне лично кажется утопическим, поскольку это предполагает создание единого ЦБ со всеми вытекающими рычагами влияния. Да и вообще создание любых институтов будет проходить, если будет, с серьезным скрипом.
А если какие-то элиты или патриотическая гражданская общественность жаждет большей интеграции, тогда извольте выходить за рамки «евразийского экономического» и давайте говорить о другом союзе. И создавать его. Но для этого важно понимать, на каких принципах такие союзы собираются, и сколько в них «экономики», а сколько – всего остального. Советский Союз собирался под экономику? Нет, советский союз собирался под идею. И даже Евросоюз собирался под идею. Поэтому в Евросоюзе создание коллективных институтов возможно. А тут — нет.
Один неглупый либерал 20 века по фамилии Мизес говорил «Миром правят идеи». Мизес жил и работал сперва в Австрии, а потом в США, то есть в оплоте рыночного капитализма. И живя и работая в этом оплоте, он прекрасно понимал, что сперва идея, а уже потом – экономика.
Какую идею предполагает интеграция ЕАЭС? Экономический прагматизм? Ну тогда мы возвращаемся к вопросе о выгоде. Как только стране Х становится невыгодно интегрироваться со страной Y, она начинает отваливаться. Как только Россия в силу каких-то причин будет сокращать экспорт из Беларуси или импорт в Беларусь, та будет отваливаться. И искать, где выгоднее. Это и есть экономический прагматизм. И Россия при всем уважении к патриотам, привлекательна в экономическом плане для СНГ исключительно своей ущербностью (дешевые энергоносители; достаточно большой рынок для дешевых трудовых мигрантов; большой рынок для экспорта товаров народного потребления и т.п.).
Поэтому вопрос о такой идее встает для России в полный рост. Не для Беларуси. Для России. И эта сплачивающая идея может быть сегодня только надгосударственной, наднациональной, надэкономической; идея нового мирового уклада, апеллирующая к высшим ценностям народа. Именно народа, а не олигархии, поскольку олигархия никогда не выйдет за рамку экономики и частной наживы. Подобная идея в начале 20 века смогла сплотить народы в условиях полного распада и гражданской войны и дать такой созидательный импульс, что выстроенное на ней государство, Советский Союз, в кратчайшие сроки из руин вырос в мировую космическую сверхдержаву. Однако если бы сама эта Красная идея и ее реализация были бы безупречны, эта сверхдержава не рухнула бы так же стремительно, как поднялась ввысь. А значит сегодня мы должны, переосмыслить этот опыт и, оттолкнувшись от него, предложить модернизированный вариант Красной идеи.
И вопрос этот – вопрос жизни и смерти в 21-м веке.
Фото LiveJournal