Пятьдесят пять лет со дня испытания в СССР самой мощной в истории термоядерной бомбы (часто именуемой «Царь-бомбой») исполняется в воскресенье. Оно стало ключевым фактором, позволившим Советскому Союзу обеспечить ядерно-оружейный паритет с США.
Кроме того, по мнению специалистов, то событие служит ярким доказательством того, что США в военно-политических спорах лучше всего понимают силу.
Оглавление:
Необходимость супербомбы
Зачем было нужно создавать и испытывать непревзойденную по мощности бомбу, становится понятным с учетом как сложившейся к тому времени ситуации в мире, так и принимая во внимание уровень ядерных вооружений СССР и США на тот момент.
Начавшееся было в конце 1950-х годов потепление отношений между СССР и США, в том числе благодаря визиту советского лидера Никиты Хрущева в Америку и его встрече с американским президентом Дуайтом Эйзенхауэром осенью 1959 года, уже через несколько месяцев сменилось резким обострением по вине Вашингтона. Причиной стал разведывательный полет Фрэнсиса Пауэрса над территорией СССР — в том числе, над космодромом Байконур, военными объектами, атомными комбинатами.
Тот самолет-шпион 1 мая 1960 года был сбит в районе Свердловска, Пауэрс остался жив и дал признательные показания. В результате сорвалась намеченная на май встреча глав правительств четырех ведущих стран в Париже. Также отменился ответный визит Эйзенхауэра в Москву.
Обострилась обстановка вокруг дружественной Советскому Союзу Кубы, в особенности в связи с попыткой вторжения в районе Плайя-Хирон в апреле 1961 года кубинских эмигрантов из США. Атакующие были разбиты. Неспокойно было и в Африке, где также сталкивались интересы ведущих держав.
Главной же проблемой в отношениях между Москвой и Вашингтоном стала задача мирного урегулирования германского вопроса, в котором основным было определение статуса Западного Берлина — то, что потом будет названо Берлинским кризисом, сопровождавшимся неприкрытыми угрозами в адрес СССР со стороны США.
В то время действовал начавшийся в ноябре 1958 года по инициативе Москвы мораторий на проведение ядерных испытаний в СССР, США и Великобритании. Это был период значительного ядерного превосходства США, которые использовали мораторий — жест советской доброй воли — для резкого наращивания числа ядерных боеприпасов разного типа и суммарного мегатоннажа своего ядерного арсенала.
Так, если к началу моратория в арсенал Вашингтона входило 7,5 тысячи ядерных и термоядерных зарядов общим мегатоннажем 17,3 гигатонны тротилового эквивалента, то во время моратория в 1960 году число зарядов увеличилось до 18,6 тысячи, а общий мегатоннаж возрос до 20,5 гигатонны.
В СССР к этому времени уже была создана основа для современных мощных термоядерных зарядов, но пока не было достигнуто их необходимое «тиражирование». В стране еще не хватало мощностей по наработке оружейного плутония — работал плутониевый комбинат в Челябинской области и фактически только разворачивалось производство на комбинатах под Томском и Красноярском.
Таким образом, Вашингтону было выгодно сохранять условия, обеспечивающие ему превосходство в ядерном оружии.
Советскому Союзу в свою очередь было критически важно дать асимметричный ответ, решив задачу создания сверхмощных термоядерных зарядов, чтобы суметь парировать существовавшее значительное превосходство термоядерного арсенала США. Но без ядерных испытаний это сделать было невозможно.
В итоге в начале 1960-х годов наступил опасный период роста ядерных возможностей Вашингтона, вдобавок СССР был окружен сетью военных баз США и НАТО.
На фоне сложной военно-политической обстановки советское руководство приняло решение выйти из моратория на ядерные испытания. Об этом Хрущев сообщил ведущим советским физикам-атомщикам на закрытой встрече в Кремле 10 июля 1961 года. Тогда же было объявлено о необходимости создания и испытания сверхмощной термоядерной бомбы мощностью 100 мегатонн как аргумента, способного отрезвить американцев.
О выходе из моратория советское правительство официально объявило 31 августа 1961 года. В тексте заявления говорилось о необходимости «перед лицом угроз и военных приготовлений, охвативших США и некоторые другие страны НАТО», использовать имеющиеся возможности «для совершенствования наиболее эффективных видов оружия, способных охладить горячие головы в столицах некоторых держав НАТО».
Сразу за этим заявлением началась серия новых советских ядерных испытаний, кульминацией которых должно было стать испытание сверхмощной бомбы.
Термоядерный задел
Работа над супербомбой началась уже в середине июля 1961 года. Разумеется, быстро сделать «с нуля» ни бомбу, ни средства ее доставки было невозможно. Но у советских атомщиков уже был солидный задел в этом направлении.
В ноябре 1955 года в СССР был успешно испытан термоядерный заряд нового типа РДС-37, принцип работы которого позволил создавать новые высокоэффективные термоядерные заряды большой мощности. Выводы, сделанные по результатам того испытания, позволили начать разработку нового заряда (как говорят атомщики, «изделия») под условным названием «проект 202», и который бы значительно превосходил по мощности все термоядерные бомбы, испытанные к тому времени в СССР и США. Мощность нового заряда должна была составить до 30 мегатонн тротилового эквивалента.
Работой по «проекту 202» занимался новый отечественный ядерный центр — НИИ-1011 (сейчас это Российский федеральный ядерный центр – Всероссийский научно-исследовательский институт технической физики имени Забабахина, город Снежинск Челябинской области).
Для «проекта 202» был создан уникальный испытательный комплекс — созданная под руководством авиаконструктора Андрея Туполева модификация стратегического бомбардировщика Ту-95, получившая индекс Ту-95-202, специальная парашютная система и автоматика подрыва бомбы.
Но «проект 202» по разным причинам не был реализован. Теперь же результаты тех работ оказались востребованы.
Новая конструкция
Создать супербомбу в кратчайшие сроки в 1961 году было поручено первому советскому ядерному центру, родине отечественного ядерного оружия Конструкторскому бюро-11 в Арзамасе-16 (КБ-11, ныне Российский федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики, город Саров Нижегородской области).
Главную роль в создании оригинальной схемы супербомбы, получившей индекс АН602, сыграли сотрудники КБ-11 Юрий Трутнев, Юрий Бабаев, Виктор Адамский, Андрей Сахаров и Юрий Смирнов.
Причем АН602 не стала просто переименованием «проекта 202». В конструкцию бомбы был внесен ряд конструктивных изменений.
АН602 поначалу задумывалась как трехступенчатая конструкция: ядерный заряд первой ступени (мощностью 1,5 мегатонны) инициировал термоядерную реакцию во второй ступени (мощностью 50 мегатонн), а она, в свою очередь, запускала реакцию деления ядер урана-238, составлявшего основу третьей ступени (ее вклад также должен был составить 50 мегатонн). В итоге суммарная мощность АН602 составляла бы чуть больше 100 мегатонн.
Но от такого варианта пришлось отказаться из-за очень высокого уровня радиоактивного загрязнения, к которому привело бы деление ядер урана-238. В итоге урановые компоненты третьей ступени заменили на их эквивалент из свинца, что уменьшало расчетную мощность бомбы наполовину.
Наряду с изготовлением бомбы создавалась и специальная парашютная система для ее медленного спуска, чтобы самолет-носитель после сброса бомбы мог уйти на безопасное расстояние от эпицентра. Парашютная система была спроектирована так, что в случае ее отказа во время испытания летчикам ничего бы не угрожало: автоматика подрыва бомбы срабатывала только тогда, когда самолет уже был далеко.
О размерах той парашютной системы можно судить по шутке, ходившей среди ее разработчиков. Они говорили, что из парашютной ткани можно пошить блузки всем женщинам Арзамаса-16.
Подготовка к испытанию
АН602 было решено испытать в конце октября 1961 года на полигоне на Новой Земле. Супербомбу собирали в цехе КБ-11 прямо на специальной железнодорожной платформе. Для этого даже пришлось проложить железнодорожную ветку внутрь цеха.
В двадцатых числах октября вагон с бомбой (выглядевший снаружи как совершенно обычный вагон) в составе литерного поезда под усиленной охраной отправился к месту своего назначения — станции Оленья на Кольском полуострове.
Тот поезд состоял из нескольких вагонов, расположенных спереди и сзади вагона с бомбой. Любые неожиданности были исключены. Маршрутные документы несколько раз менялись для того, чтобы невозможно было определить ни станцию отправления, ни пункт назначения. На станции Оленья бомба прошла тщательный контроль и была приведена в боевое положение.
С учетом ряда факторов, в том числе метеорологических, испытание бомбы было назначено на 30 октября.
Нестандартные, огромные размеры бомбы (длина около 8 метров, поперечник около 2 метров) повлияли и на особенности снаряжения ею самолета-бомбардировщика. В бомболюк самолета бомба никак не помещалась, поэтому заранее пришлось вырезать часть фюзеляжа и смонтировать устройство для крепления бомбы.
Установка «изделия» под самолет производилась ранним утром в день испытания на аэродроме Оленья с помощью 40-тонного прицепа, а подвеска бомбы непосредственно на бомбардировщик велась из специального котлована.
Рекордный взрыв
К 9 часам утра 30 октября подготовительные операции и подвеска бомбы завершились, и поступила команда начать выполнение задания. В воздух поднялись самолет-носитель Ту-95-202 с бомбой и самолет-лаборатория Ту-16А, взявшие курс на полигон на Новой Земле.
Экипажем бомбардировщика в составе девяти человек командовал ведущий летчик испытаний майор Андрей Дурновцев. Самолет-лаборатория представлял особой серийный самолет, специально оборудованный для проведения летных испытаний ядерных зарядов. Его экипажем в составе пяти человек командовал подполковник Владимир Мартыненко.
Время полета самолетов до точки сбрасывания бомбы составило чуть больше двух часов. Бомба была сброшена с высоты 10,5 километра по условной цели в пределах ядерного полигона Сухой Нос. Взрыв произошел в 11 часов 33 минуты на высоте около четырех километров.
Световая вспышка от взрыва была столь яркой, что, несмотря на сплошные облака, была видна даже на удалении в тысячу километров. Гигантский ядерный «гриб» поднялся на высоту без малого в 70 километров. На острове Диксон в почти 800 километрах от эпицентра взрыва выбило стекла в окнах.
Ударная волна трижды обогнула земной шар. На расстоянии в сотни километров от полигона почти на час прекратилась радиосвязь.
Результаты испытания подтвердили расчетную мощность взрыва — 50 мегатонн. Это в десять раз больше суммарной мощности всех взрывов за время Второй мировой войны, включая американскую атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки.
Проведенные после испытания замеры показали, что радиоактивное загрязнение в результате взрыва практически не представляло опасности ни для участников испытаний, ни для жителей населенных пунктов, прилегавших к полигону, ни для промысловых районов рыбного лова.
Стало ясно, что работы по супербомбе завершились полным успехом, и что теоретически возможно создавать термоядерные заряды сколь угодно большой мощности (практически же их мощность ограничена значением, при котором начинаются необратимые тектонические разрушения на Земле).
Достигнутый паритет
Несмотря на то, что супербомбу не предполагалось принимать на вооружение, ее создание и испытание имели неоценимое политическое значение. Было продемонстрировано, что Советский Союз успешно решил задачу достижения практически любого уровня мегатоннажа своего ядерного арсенала.
После этого США прекратили наращивать свой ядерный мегатоннаж, а 5 августа 1963 года был подписан Московский договор о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, в космосе и под водой (Московский договор).
Таким образом, испытание 30 октября 1961 года сыграло ключевую роль в достижении Советским Союзом ядерно-оружейного паритета с США.
Советское руководство высоко оценило результаты испытаний новых термоядерных зарядов, в том числе АН602, наградив орденами и медалями большое число специалистов.
В частности, 7 марта 1962 года вышел закрытый указ президиума Верховного совета СССР, согласно которому золотые звезды Героев социалистического труда получили 26 человек, внесших огромный вклад в создание ядерно-оружейного комплекса страны — ученые, конструкторы, инженеры, строители, сотрудники промышленных атомных предприятий. В тот же день другим закрытым указом звание Героя Советского Союза было присвоено летчикам — командиру экипажа самолета-носителя супербомбы Андрею Дурновцеву, штурману Ивану Клещу, командиру самолета-лаборатории Владимиру Мартыненко.
Те награждения стали самыми значительными после состоявшегося в октябре 1949 года присуждения наград за разработку и испытание самого первого советского атомного заряда. Если в конце 1940-х годов была заложена промышленная основа и конструкторская база для создания отечественного ядерного оружия, то в начале 1960-х речь уже шла о наличии в стране полноценной атомной индустрии, позволяющей и по сей день эффективно решать задачу ядерного сдерживания.
