Ежегодно вот уже на протяжении 11 лет с конца октября в СМИ и экспертном сообществе традиционно начинаются споры по поводу того, а нужен ли вообще День народного единства? Что мы празднуем, зачем это «спущенное сверху мероприятие», и вообще, к чему нам эта замена «красного дня календаря – 7 ноября»?
Что характерно, с каждым годом споры эти все тише. И не потому, что полемистам надоело мусолить одну и ту же тему или их затыкает «голос кремлёвской пропаганды». Дело в том, что сама реальность последних лет очень ясно показывает: только единство народа, единство, если хотите, гражданской нации, обеспечивает сам факт выживания нашей страны, и дает нашей цивилизации шанс на будущее. Потому что «если царство разделится само в себе, не может устоять царство то; и если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот» (Мк. гл 3, ст. 24-25).
Такое катастрофическое разделение в России, раздробленность, чуть было не приведшую к нашему исчезновению из мировой истории, все видели в конце восьмидесятых и в девяностые годы прошлого века. В последние несколько лет нечто подобное мы наблюдаем во всей своей кошмарной полноте и на постмайданной Украине. Хоть здесь же параллельно можно увидеть и пример единения во имя жизни, символом которого стала «Русская весна». И ведь там, в Новороссии, тоже свое ополчение со своими народными героями, например, ныне покойным Арсением Павловым, которого не смогли победить в честном бою и подло убили в собственном доме, который вышел из народа и отдал жизнь за идеалы свободы, правды и справедливости.
Если внимательно вглядеться в историю России, то можно увидеть, что очень многие особенности Смутного времени, через которое прошла страна в XVII веке, регулярно повторяются вновь и вновь, какое бы название не носило наше государство. И как в 1613 году, новые и новые смуты заканчиваются через приложение всеобщих колоссальных усилий.
Что представляло из себя Смутное время 1598-1613 года? Время безвластия, время лжецарей, которых брали «на флаг» внешние и внутренние враги страны. Это была целая эпоха предательства. Предательства боярами, тогдашними политическими элитами страны, национальных интересов, которое в итоге привело к внешней интервенции. Поляки вошли в Москву.
При этом Смута была куда страшнее, чем просто некая война с внешним противником. Когда идёт «честная война», то всё в общем, понятно: вот наши, вот враги. Если враги побеждают, то нужно отступить на оптимальные позиции, собраться с новыми силами, подвести подкрепления и ударить вновь. Во время же Смуты рухнула сама государственная система, непонятно было, от кого ждать помощи, непонятно было, где находится линия фронта, и будет ли у страны и народа будущее. В теории, Россия должна была закончиться в начале XVII века.
Минин и Пожарский – это люди, которые просто почувствовали народные настроения, глубинный гул нации, смогли различить в раздавшемся яростном, тектоническом рыке отчаянное желание России жить. Они возглавили то, что уже возникло в «коллективном бессознательном» русских.
И здесь снова видна символика. Желание освободиться от интервенции и предательства «семибоярщины» возникло не само собой. Во многом свою роль сыграли письма Патриарха Гермогена, его воззвания к русскому народу. Что характерно, сам Святитель Гермоген – не только живой, исторический персонаж, но и символ безликого народного импульса, который переломил, казалось бы, уже свершившуюся историю.
О происхождении Патриарха Гермогена, в миру Ермолая, практически ничего не известно. То ли он из Шуйских, то ли из Голицыных, то ли из донских казаков, а, может, из крестьян. Он буквально появился из ниоткуда, при этом не как самостоятельная фигура, а как тот человек, инициировавший поиски Казанской иконы Божией Матери после явления этого образа девочке Матрёне, которая также впоследствии примет монашеский постриг.
В самой жизни Патриарха Геромгена, непримиримого борца с интервентами, с предателями-боярами, непреклонного сторонника единой, сильной и законной власти в стране, можно увидеть урок, заключающийся в том, что единство возможно только тогда, когда нет даже намёка на гордыню. Святитель всей своей биографией показывает, что он стал некоей «функцией», неким проводником Высшей Воли и воли народа в жизнь, исполнял которую он с полным пренебрежением даже к своей жизни.
Интервентами и Лжедмитрием он был сослан в Чудовский монастырь. При этом на требования поляков отозвать ополчение и на угрозы смертью, Святитель отвечал:
В своём последнем перед мученической смертью от голода послании к народу он написал:
В отличие от тогдашних, казавшихся уже окончательными победителями бояр-коллаборантов, поляков, Лжедмитрия, которые видели только свои личные интересы, только свою выгоду и абсолютизировали свою волю и свои желания, Гермоген отдал народной борьбе за веру и свободу всего себя и саму свою жизнь.
И вот в чем парадокс: растворяясь в этой народной воле, служа ей, как заповедовал служить Господь, без остатка, Минин, Пожарский, Святитель Гермоген стали даже не историческими личностями, а гигантами духа, которые стоят «над историей». Их подвиг и их образ мысли остаются актуальными и сейчас, по прошествии нескольких сотен лет. И, думается, что такими примерами самопожертвования и служения нации они останутся, пока существует Россия. В нашей стране народное единство в кризисные, смутные времена – всегда будет тем монолитом, на котором зиждется само российское государство.
В истории Смутного времени без метафизики, а проще – «обычного христианского чуда», тоже не обошлось. Нечеловеческие усилия людей послужили «нечеловечскому», высшему вмешательству. Князь Дмитрий Михайлович Пожарский двинулся с ополчением освобождать Москву со списком Казанской иконы Божьей Матери. Готовясь к штурму, ополчение три дня постилось и молилось перед образом.
И в это же время, уже в Москве, плененному греческому архиепископу Элассонскому Арсению явилсяпреподобный Сергий Радонежский, который сказал:
Через три дня на Лобном месте Святитель Арсений с Казанской иконой Божьей Матери в руках встречал ополчение, которое пришло в Москву со списком чудотворного образа. А дальше будет Земский собор, избрание на царство Романовых, восстановление страны.
Но в историю России окончательно и бесповоротно войдет пример мужества и единства всего народа перед общим внешним и внутренним врагом.
Человеческая история развивается по спирали, и, в общем-то, то, с чем наша страна столкнулась в девяностые годы прошлого века, во многом похоже на Смутное время. Аналогии прослеживаются довольно четко. Всё тот же развал, то же тотальное предательство элит, те же центробежные устремления отдельных регионов. Да, не семибоярщина, а «семибанкирщина». И не польская интервенция, но, фактически, внешнее управление со стороны США.
И снова наша победа, через единство и восстановление сильной власти. Окончательная ли? Не факт. Мы регулярно наблюдаем всё тех же коллаборантов, «пятую колонну» среди представителей самых разных российских элит. Но, в отличие от тех же девяностых, народ не очарован, не парализован их риторикой. Мы знаем, что это внутренние враги. А знание – уже сила. Потому так много русофобской и, шире, антироссийской истерики со стороны внутренних врагов, ведь они понимают, что победа уже не за ними.
И в этом смысле День народного единства – это не только праздник, но и напоминание, призыв к единству. Пока есть это единство, хотя бы осознанное, глубинное стремление к нему в российской нации, никакие враги, ни внешние, ни внутренние, не имеют над страной и народом ни силы, ни власти.
А уж «сверху» спущено это самое «единство» или «снизу» – это десятый вопрос. Минин и Пожарский – кем они были в свое время, условными «верхами» или «низами»? А Патриарх Гермоген? Главой Русской Церкви, Первоиерархом или «слугой слуг» для всей Русской земли?
Так или иначе, День народного единства — это день не столько про власть, или неких отдельных людей, он про народ нашей страны. И про то, насколько умным и сильным может быть этот народ в своем всесокрушающем единстве. Поскольку единству этому еще с 1613 года дарованы метафизические, чудесные силы. Поэтому наше единство способно творить невероятные, мистические вещи и менять ход, казалось бы, уже свершившейся истории. Как это было в 1613, и как это было в конце девяностых. Ведь тогда тоже никто уже не верил, что России осталось больше четырёх-пяти лет жалкого существования. Однако снова произошло чудо.
В последние несколько лет мы стоим перед лицом западного мира, элиты которого жаждут нашего уничтожения. Уничтожение наше как страны и нации возможно только в том случае, если мы снова станем разобщены и раздроблены. И в этом смысле День народного единства – праздник, который напоминает не только о нашей силе, но и о том, что может произойти от нашей слабости.
Фото Politrussia
Полную хронику событий новостей России за сегодня можно посмотреть (здесь).