Как я уже отмечал, в своих предвыборных заявлениях Трамп фактически провозгласил переход Америки с рельс банковского капитализма на рельсы промышленного капитализма. Выполнение обещанного Трампом потребует неимоверных усилий. Такой переход, одна даже попытка такого перехода окажут влияние на всю мировую экономику.
Задача Трампа — спасти американский капитализм
Трамп объявил, что в случае его победы прекратятся дальнейшие переговоры по Трансатлантическому инвестиционному и торговому партнерству (TTIP) – всеобъемлющему соглашению между Америкой и Европейским союзом. По словам Трампа (дел ещё, естественно, нет, пока судим по словам), будет поставлен крест и на Транстихоокеанском партнёрстве.
Трамп обозначил свою позицию следующим образом: торгово-экономические отношения США с остальным миром будут строиться путём заключения двухсторонних соглашений. С учётом такой стратегии Вашингтону не очень-то нужна будет и Всемирная торговая организация (ВТО) с её избыточным тарифным либерализмом. Хотя Трамп нигде не использовал слово «протекционизм», но следует ожидать, что именно он станет основным принципом внешнеэкономической политики Вашингтона при новом президенте. Преуспевший в бизнесе Трамп знает, как «отжимать» своих партнёров по максимуму.
На протяжении целого столетия Америка занимала первое место по оборотам международной торговли, имея звание «мировой торговой державы». Лишь в 2014 году её по этому показателю обошёл Китай. До начала 70-х годов прошлого века Америка имела активное сальдо торгового баланса, затем образовался минус, который к сегодняшнему дню достиг астрономических размеров. По данным Министерства торговли США, дефицит торгового баланса США в 2015 году составил 736,2 млрд. долл. А вот список стран, торговля с которыми была для США в 2015 году наиболее дефицитной (дефицит баланса взаимной товарной торговли, млрд. долл.): КНР – 365,7; Германия – 74,2; Япония – 68,6; Мексика – 58,4; Вьетнам – 30,9.
До каких-то пор Америка не очень переживала по поводу таких гигантских дефицитов — она закрывала их с помощью печатного станка Федеральной резервной системы (ФРС). В обмен на поступавшие оборудование, потребительские товары, сырьё, продовольствие Америка передавала другим странам зелёную бумагу. Запасы этой зелёной бумаги в других странах измеряются триллионами долларов. Впрочем, они продолжают возвращаться в Америку, обмениваясь на казначейские облигации США, с помощью которых американские власти закрывают ещё один дефицит – дефицит федерального бюджета. Этот механизм почти беспроцентного и бессрочного кредитования Америки остальным миром – важный элемент банковского капитализма США.
Однако ресурс механизма ограничен. Ограничением выступают государственный долг и государственный бюджет. Долг не может расти бесконечно, ибо требует обслуживания (погашения процентов). Даже если процентная ставка по долгу равна 1 проценту, рано или поздно процентные платежи сожрут весь федеральный бюджет США. Об этом Трамп громко заявил минувшим летом и пообещал, что остановит рост долговой пирамиды Америки. Более того, он постарается её демонтировать, начав переговоры с другими государствами о реструктуризации долга.
Конечно, Трамп хочет вернуть Америке миллионы рабочих мест, которые уплывают в Китай, Мексику, Германию, Японию и десятки других стран, но не только. Его задача значительнее – спасти американский капитализм в любом его виде. И он сделал ставку на промышленный капитализм, имеющий больший запас прочности, чем капитализм банковский.
Фактор протекционизма
Фактор Трампа в сфере экономики – это, прежде всего, фактор протекционизма. Его действие будет заразительным. Ветры протекционизма могут охватить всю мировую торговлю. Просчитать все долгосрочные последствия этого достаточно сложно. Пока ясно, что протекционизм Трампа обострит американо-китайские отношения. Размер суммарной задолженности китайской экономики приближается к 300% ВВП. Чтобы обсуживать такой гигантский долг, необходимо обеспечивать прирост ВВП как минимум на 6-7% в год. Уже давно большая часть прироста ВВП Китая создаётся за счёт активного сальдо внешней торговли. Если активное сальдо в торговле с Америкой упадет даже на 10-20%, удар по экономике КНР будет чувствительным. Если активное сальдо исчезнет вообще, произойдёт полный нокдаун, и тогда мы можем увидеть эффект падающего домино: мировая экономика, включая экономику США, будет накрыта второй волной финансового кризиса.
Фактор протекционизма серьёзно отразится и на отношениях Америки с Европой. Да, сейчас Европа очень послушна, выполняя многие указания Вашингтона, но такое поведение отчасти объяснимо тем, что Европа за своё послушание получает неплохую плату в виде активного сальдо торговли с Америкой. Последние годы оно составляло около 100 млрд. долл. Если Европа лишится такого вознаграждения, стимулов идти в фарватере американской политики у неё поубавится.
А далее произойдёт цепная реакция. Европейцы попытаются скомпенсировать свои торговые потери на американском направлении за счёт других торговых партнёров. Например, за счёт Украины. Она, как известно, с 1 января 2016 года имеет в торговле с Европейским союзом «особый режим» (режим зоны свободной торговли). Правда, за 10 месяцев этого года, как показывает статистика, «незалежная» никаких «пряников» от Европы не получила. Думаю, через некоторое время под действием фактора Трампа она начнёт получать от Европы лишь горькие пилюли в виде растущего дефицита торгового баланса.
Фактор процентной ставки
Еще одним важным проявлением фактора Трампа в экономике может стать фактор процентной ставки . Трамп многократно критиковал Барака Обаму и председателя ФРС США Джанет Йеллен за то, что они держат базовую ставку Федерального резерва на предельно низком уровне (0,25-0,50%). Деньги в Америке почти бесплатные, это создаёт иллюзию здоровья американской экономики. А деньги должны иметь свою цену, иначе это уже не капитализм. Дональд Трамп – принципиальный противник «денежного коммунизма», который установился в Америке после финансового кризиса 2007-2009 годов. Тем более что благами «денежного коммунизма» американский народ не пользуется – пользуются этими благами банки Уолл-стрит, пуская бесплатные деньги на спекуляции и надувание финансовых пузырей.
Думаю, что Трамп ещё не успеет дойти до Белого дома, а фактор Трампа в отношении процентной ставки уже начнёт действовать. Повышение базовой ставки ФРС мировая экономика почувствует сразу. Произойдёт повышение процентных ставок по банковским кредитам и депозитам, по казначейским и другим бумагам с плавающими ставками, по другим финансовым инструментам. Активизируется приток капитала в экономику США, начнётся повышение курса доллара. В других странах, наоборот, будет зафиксировано усиление оттока капитала, произойдёт снижение валютных курсов национальных денежных единиц. Однако это лишь начало. Когда штурвалы Федерального резерва и Казначейства США возьмут в свои руки люди из команды Трампа, следует ожидать последующих повышений базовой ставки ФРС и процентных ставок по казначейским бумагам. Это в свою очередь может привести к таким разворотам в международном движении капитала, последствия которых с трудом поддаются просчёту.
Думаю всё же, что в команде Трампа пытаются просчитать эти риски, чтобы защититься от второй волны мирового финансового кризиса. Полагаю, что если команда Трампа скажет «А», ей придётся сказать также «Б». Под «А» я имею в виду политику торгового протекционизма, под «Б» — введение ограничений на трансграничное движение капитала. То и другое обычно идёт в паре.
Говоря о контроле в области движения капитала, я имею в виду не только импорт капитала (ограничения и запреты на импорт «горячих», «коротких», «спекулятивных» денег), но и его экспорт. Напомню, что в 1963 году президент Джон Кеннеди пытался остановить процесс деиндустриализации Америки путём повышенного налогообложения доходов, получаемых американскими корпорациями от своих зарубежных инвестиций. Это была попытка остановить отток капиталов из страны, заставить их работать на американскую экономику. После убийства Кеннеди уже ни один американский президент не рисковал поставить заслон на пути движения капитала.
Интересно, рискнёт ли Дональд Трамп?
И ещё одна деталь. Повышение процентной ставки неизбежно сделает процентные расходы (расходы на обслуживание долга правительства) главной статьей федерального бюджета. Чтобы как-то их уменьшить, команда Трампа вынуждена будет начать переговоры с держателями казначейских бумаг США о реструктуризации государственного долга США. Раньше такие переговоры вели Аргентина, Украина, Греция. Сегодня в такой непопулярной роли может выступить Америка.
Наконец, фактор Трампа может проявиться в виде срочных мер по наведению порядка в банковском секторе экономики. Трамп на одно из первых мест своей программы поставил требование восстановить закон Гласса-Стиголла, подписанный в 1933 году Франклином Рузвельтом. Целью закона было развести кредитные и инвестиционные операции банков, не позволить банкам использовать средства клиентов для игры на финансовых рынках. Мир банков США с тех пор разделился на депозитно-кредитные организации (коммерческие банки) и инвестиционные банки. В 1999 году президент Билл Клинтон подписал закон об упразднении закона Гласса-Стиголла. Против выступили тогда многие политики и здравомыслящие бизнесмены, но банки Уолл-стрит контролировали Билла Клинтона и обеспечили нужное им решение. После этого Америка на всех парах понеслась к финансовому кризису 2007-2009 гг.
Сейчас Америка движется ко второй серии финансового кризиса, который будет перманентным до тех пор, пока не будет восстановлен закон Гласса-Стиголла. Уже сегодня относительные показатели различных видов долгов американской экономики превышают значения аналогичных показателей 2007 года (накануне первой серии кризиса). Восстановить действие закона Гласса-Стиголла надо было ещё «вчера».
Никто ведь не может сказать, когда лопнут финансовые пузыри, которые банки Уолл-стрит успели надуть за время президентства Обамы. А если они лопнут, в болото кризиса погрузится не только американская, но и вся мировая экономика. Мне кажется, Трамп понимает масштаб угрозы. Поэтому принятие закона о разделении кредитных и инвестиционных операций банков США может стать одной из первых инициатив нового обитателя Белого дома.