Как советские вооруженные силы «гонялись» за американским самолетом-разведчиком
В 1955 г. на Женевском совещании представителей США, СССР, Франции и Великобритании советским руководством была отвергнута предложенная США программа «открытого неба», вследствие чего американцы не получили возможности на официальных основаниях проникать в воздушное пространство СССР для получения разведывательной информации. А советские базы с самолетами М-4, способными долететь до территории США с ядерными бомбами, и, конечно, секретные стратегические объекты чрезвычайно интересовали Пентагон.
Поэтому в Америке в срочном порядке начались разработки самолета-разведчика, который было бы невозможно сбить средствами советской ПВО. Такой самолет Lockheed U-2 («Локхид» У-2) был вскоре сконструирован. В полете он достигал высоты 21 км, а значит, был недосягаем для противовоздушных сил противника — ни для самолетов, ни для зенитных ракет. Самолет был предназначен для сбора шпионской информации и оснащен уникальной фотокамерой, способной с высоты 21 км снять полосу шириной 150 км и длиной 3000 км. При этом снимки были очень высокого качества: на них можно было различить объекты размером меньше метра. Запас пленки — 1800 м.
На свое первое задание самолет-разведчик вылетел в июне 1956 г. и сфотографировал территорию Восточной Европы, а 4 июля он впервые пролетел над территорией СССР. Советские радиолокаторы обнаружили самолет, но сбить его было невозможно. Решением командующего армией уже 5 июля 1956 г. была создана специальная группа для перехвата самолетов-нарушителей.
По воспоминаниям бывшего военного летчика Василия Пикалина, в то время служившего в Прибалтийском военном округе и летавшего на сверхзвуковом истребителе МиГ-19, он трижды вылетал на перехват самолета-разведчика U-2, но ни разу ему это не удалось. Не получились атаки и у других истребителей. Практический «потолок» для МиГ-19 составлял 17,5 км.
Правительство СССР в ноте от 10 июля 1956 г. потребовало от США прекратить провокационные полеты и охарактеризовало нарушения воздушных границ как «преднамеренное действие определенных кругов США, рассчитанное на обострение отношений между Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки». На какое-то время полеты над СССР прекратились, но в 1957 г. возобновились вновь. По мнению автора книги «Погоня за U-2» А. Докучаева, в 1957-1959 гг. над СССР было проведено около 30 полетов и, помимо авиабазы в Висбадене (ФРГ), они стали вестись с авиабаз Инджирлик (Турция), Пешавар (Пакистан), Атсу (Япония) и др. В сферу интересов американских спецслужб, в первую очередь, входили «глубинные районы» СССР — Сибирь, Казахстан, Новая Земля, то есть территории, где создавались и испытывались новые виды стратегических вооружений.
Летом 1959 г. в СССР появились первые серийные истребители-перехватчики Су-9, оснащенные ракетами «воздух-воздух», способные достигать высоты в 20 км. Это был существенный прорыв по пресечению шпионской деятельности США. Но, к сожалению, для того чтобы летать на новых самолетах, летчикам было необходимо в срочном порядке переучиваться. Сами самолеты приходилось дорабатывать уже на местах дислокации, ракеты на эти самолеты поступали с задержками, да и опыта их применения не было.
Очередной инцидент произошел 9 апреля 1960 г., когда рано утром был обнаружен американский самолет-разведчик U-2. По воспоминаниям майора Бориса Староверова, он и его коллега Владимир Назаров были готовы вылететь на Су-9 и идти на перехват нарушителя госграницы. Но процесс получения разрешения был чрезвычайно затянут (главные штабы войск ПВО и ВВС, Комитет государственной безопасности, правительство СССР). А в это время американский летчик-шпион пролетал над Семипалатинским ядерным полигоном, над авиабазой стратегических бомбардировщиков Ту-95, над полигоном зенитных ракетных войск близ Сары-Шагана, над ракетным полигоном Тюра-Там (космодром Байконур) и спокойно их фотографировал. А затем благополучно покинул воздушное пространство СССР в районе города Мары. Советская сторона в закрытой ноте выразила очередной протест, на который американцы в очередной раз отмолчались.
1 мая 1960 г. советским силам ПВО наконец-то удалось сбить Lockheed U-2, после чего произошел грандиозный политический скандал, который привёл к новому обострению отношений между СССР и США.
Американский самолет взлетел с пакистанской авиабазы в Пешаваре по маршруту Сталинабад (совр. Душанбе, столица Таджикистана) — Аральское море — Челябинск — Свердловск (совр. Екатеринбург) — Киров — Архангельск — Северодвинск — Кандалакша — Мурманск – с приземлением на норвежской авиабазе Будё. Пилотировал самолет американский летчик Фрэнсис Пауэрс. Самолет летел на высоте от 18 до 21 км, в стратосфере, что, как полагали американцы, все еще было недостижимо для советской противовоздушной обороны. Но к этому времени в СССР на вооружении уже появились зенитные комплексы С-75, способные поражать цели на такой высоте. В задачу пилота, как всегда, входило фотографирование секретных военных объектов на территории СССР.
U-2 пересек государственную границу СССР в 5 часов 35 минут и сразу был обнаружен советской системой ПВО: в воздух были немедленно подняты истребители-перехватчики. Руководством страны было принято решение: все не участвующие в уничтожении нарушителя самолеты и вертолеты посадить на ближайшие аэродромы, чтобы дать возможность радиолокационным станциям лучше видеть и вести цель.
После расчета высоты полёта U-2 командование еще раз убедилось, что сбить его может только истребитель Су-9. Этот самолет совершенно случайно оказался на аэродроме Кольцово под Свердловском (Екатеринбургом). Летчик Игорь Ментюков перегонял его с завода в Новосибирске в свою часть, расположенную в Барановичах (Белоруссия), и в Кольцово он сел для дозаправки. Совершенно новый Су -9 к бою готов не был: на нем отсутствовало вооружение, а у летчика не было высотно-компенсирующего костюма и гермошлема.
Как вспоминал впоследствии сам летчик, ему был отдан приказ срочно вылететь в направлении Челябинска. На связь с ним вышел не КП аэродрома, а командующий авиацией армии ПВО генерал-майор авиации Юрий Вовк. Узнав о том, что на самолете нет вооружения, он отдал Ментюкову приказ идти на таран. Единственное, о чем летчик попросил в тот момент, это позаботиться о его семье (жена Ментюкова ждала ребенка) и матери. Но таран не состоялся из-за ошибки оператора наземного наведения и отказа бортовой радиолокационной станции. У Ментюкова была только одна попытка по причине нехватки топлива: на такую высоту можно было подняться только на полном форсаже.
И всё же советским силам ПВО удалось в тот день сбить самолет-нарушитель. Только не в воздухе, а с земли. Первым огонь открыл зенитный ракетный дивизион под командованием капитана Николая Шелудько, но U-2 ушел из зоны поражения. Наконец, недалеко от Свердловска U-2 был сбит боевым расчетом под командованием майора Михаила Воронова. Причем первой же ракетой ЗРК С-75. Однако, поскольку уверенности в том, что цель поражена, у зенитчиков не было, они выпустили по противнику еще несколько ракет.
Пауэрс выбрался из кабины падающего самолёта на высоте от 10 до 5 км (по полученным позже данным, катапультироваться он не стал, так как случайно узнал от техника на аэродроме, что при этом сработает взрывное устройство, заложенное в кресло) и благополучно приземлился на парашюте у с. Косулино, где и был задержан местными жителями.
17-19 августа 1960 г. в Москве состоялся суд по уголовному делу над американским летчиком-шпионом Френсисом Гарри Пауэрсом. Интересно, что в день, когда был сбит самолет, представитель государственного департамента США признал, что «факт нарушения границы СССР американским самолетом «вполне возможен», но имел случайный, не предумышленный характер»! И 1 мая 1960 г. самолет типа «Локхид У-2» «производил исследование погоды, брал пробы воздуха в верхних слоях атмосферы в районе советско-турецкой границы, но из-за неисправности кислородного питания пилот потерял сознание, после чего самолёт сбился с курса и, управляемый автопилотом, залетел на территорию СССР». США якобы даже организовали поиски своего самолета в районе озера Ван (Турция).
Получается, что расстояние, которое «случайно» преодолел американский самолет, от советско-турецкой границы до места, где он был сбит, составляло не менее трех тысяч километров. На преодоление его понадобилось бы не менее четырех часов. А если учитывать «обморочное» состояние пилота из-за неисправности кислородного оборудования, то он вообще вряд ли смог бы выжить. Кстати, в Госдепе США, как выяснилось позже, лгали сознательно, поскольку они даже подумать не могли, что летчик спасется, и у СССР будут неопровержимые доказательства его шпионской деятельности.
Дело в том, что летчикам, выполнявшим особо секретные задания, выдавались специальные средства для самоликвидации. Однако Пауэрс таким средством не воспользовался (в его случае, это была копия монеты, содержащая яд), а о взрывном устройстве, срабатывающем в кресле при катапультировании, он уже знал. По некоторым сведениям, согласно инструкции, летчики, в случае угрозы попадания самолета к противнику, должны были сами его взорвать: специальная кнопка для этого находилась у кресла пилота. Но Пауэрс опять же её не использовал. Это обстоятельство ему потом поставили в вину сами американцы, но затем оправдали и даже наградили за то, что «не выдал секретных сведений».
Через несколько дней после того как был сбит U-2, США были вынуждены признать разведывательный характер полета своего самолета, причем сделали они это в довольно вызывающей форме. В своем, как было отмечено судом, «беспрецедентном в истории международных отношений заявлении» государственный секретарь Гертер сообщил, что президент США Д. Эйзенхауэр, в соответствии с законом 1947 г. о национальной безопасности, ввел в действие директивы о проведении разведывательной деятельности против Советского Союза.
На основе этих директив «были разработаны и проведены в жизнь программы, предусматривавшие вторжение американских разведывательных самолетов в воздушное пространство СССР». Президент США Эйзенхауэр 11 мая 1960 г. подтвердил заявление Гертера и также признал, что осуществление полетов американских самолетов над территорией Советского Союза было и остается «рассчитанной политикой США». То же самое заявило правительство США и в ноте Советскому правительству от 12 мая 1960 г.
А 15 мая 1960 г. выступая по американскому телевидению, вице-президент США Никсон, заявил, что «Соединенным Штатам необходима «непрерывная программа» шпионской деятельности», тем самым закрепив за США право на шпионаж.
Судом было сделано заключение, что «шпионский полет этого самолета был организован с ведома правительства США специальным американским разведывательным подразделением, базирующимся в Турции, и зашифрованным условным названием «10-10″». Также на суде было заявлено, что США нарушили все нормы международного права, вторгшись в воздушное пространство суверенного государства. По сути, это был суд не над отдельно взятым американским летчиком, а над всей американской политикой, проявлением которой явилось «заключение под эгидой США агрессивных пактов и союзов почти во всех частях света, гонка вооружений, создание сети военных баз вокруг границ Советского Союза и других социалистических стран, и иные агрессивные действия, ставящие под угрозу всеобщий мир и безопасность».
Что же касается Пауэрса, то он на судебном процессе полностью признал свою вину, сотрудничал со следствием и был приговорен к десяти годам заключения. В феврале 1962 г. на мосту между Западным Берлином и Потсдамом (посередине моста проходила граница между ГДР и Западным Берлином) его обменяли на знаменитого советского разведчика Вильяма Фишера, работавшего под псевдонимом Рудольф Абель. Пауэрс вернулся в США, где его поначалу встретили очень прохладно, но затем оправдали и даже секретно наградили одной из высших наград ЦРУ.
Естественно, инцидент с самолетом-разведчиком вызвал бурную реакцию в Советском Союзе. Хрущев потребовал от президента США Эйзенхауэра извинений, но их не последовало, поэтому запланированная за год до этого инцидента встреча в Париже лидеров двух стран не состоялась.
Не состоялся и запланированный визит президента Эйзенхауэра в СССР. Все это привело к еще большему осложнению международной обстановки. Больше общаться с Эйзенхауэром Хрущев не желал и все надежды возлагал на нового президента США – Джона Кеннеди.
Светлана Чистова, кандидат исторических наук
Журнал «Живая история» №3(10) 2016 г.