В современном мире привычные формы капитализма почти исчезли. Это произошло незаметно, но теперь мы видим вокруг не капитализм, а самый настоящий финансиализм.
В сентябре 1787 г. 39 делегатов подписали Конституцию США. Однако трое из них отказались: Джордж Мейсон, Эдмунд Рэндольф и Элбридж Герри были против окончательного проекта документа, включая Герри, который возглавлял комитет, утвердивший Великий компромисс.
Бывший революционер, который ранее служил в Континентальном конгрессе в составе делегации Бостона Джона Адамса, Джона Хэнкока и Самуэля Адамса, яро боровшихся за независимость, Герри считал принципы государственного управления «абсолютно порочными».
И он был в этом не одинок. На эту тему шли дебаты по всей стране. Некоторые из штатов ратифицировали конституцию в любом случае, но с оговоркой, что должен быть принят Билль о правах. Джеймс Мэдисон, основной автор конституции, написал 19 поправок, исходя из Декларации прав Вирджинии. Мэдисон предложил в Конгресс США 8 июня 1789 г.; палата подтвердила 17, сенат — 12.
Окончательные десять были ратифицированы 15 декабря 1791 г., с того момента минуло 225 лет на прошлой неделе. Одна из последних, отклоненная штатами, оригинальная нератифицированная Вторая поправка была фактически добавлена в качестве 27-й в 1992 г. более двухсот лет спустя.
Несмотря на то что предлагаемый пункт является неясным с политической точки зрения, хорошо известно, чего касается вторая, точнее, Пятая поправка.
Пятая поправка: «Ни один человек не должен быть лишен жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры; частная собственность не должна отбираться для общественного пользования без справедливого вознаграждения».
Частная собственность занимает центральное место в этой поправке, поскольку частная собственность понималась тогда как основной инструмент материальной свободы. Это было и остается всем, о чем человек мог думать, мечтать, но то, как он обращался с этим, было важно для справедливой и стабильной общественной системы.
Джон Адамс однажды заявил: «Когда в обществе получит признание идея о том, что собственность не является такой же святостью, как закон Божий, и что она не должна охраняться силой закона и общественными нормами, начнется анархия и тирания». Джордж Мейсон отметил, что «частое вмешательство в частную собственность, законы, деструктивные для всего общественного сознания и уверенности в отношениях между людьми, вопиющие нарушения конституции не должны приниматься лучшей и мудрейшей частью общества, а общая развращенность нравов должна вызывать презрение у законодательной власти».
И не только отцы-основатели называли частную собственность «основой капитализма». Уинстон Черчилль, величайший из английских государственных деятелей, сказал в XX веке: «Лично я считаю, что частная собственность имеет право на защиту. Наша цивилизация построена на собственности и может быть защищена только частной собственностью».
В частной собственности определяется капитализм и свобода, которые идут против коллективизма и социализма.
Фридрих Энгельс писал: «Раб освобождает себя, когда из всех отношений с частной собственностью он уничтожает только отношение рабства и тем самым становится пролетарием; пролетарий может освободить себя, только уничтожив частную собственность вообще». И с этой точки зрения банковская система вызывает беспокойство, так как она является преступлением против этих идеалов. Для социалистов и коллективистов банки – это основной источник неравенства и угнетения. Многим сегодня кажется, что банки стоит отменить или хотя бы серьезно ограничить их деятельность. И одним из способов сделать это может стать положение о частной собственности в соответствии с конституцией и Биллем о правах, включая деньги в этой сфере.
Аргумент для современного банковского дела касается того, что потребности современной экономики нельзя сократить так сильно. Наиболее ярким примером для тех, кто поддерживает эту точку зрения, стала Великая депрессия. Банковское дело стало жизненно важным, центральным инструментом торговли, и, следовательно, эмоции людей, связанные с правами собственности, лишат банки необходимых средств, с помощью которых поддерживается торговля и экономическое благосостояние страны. Банки все реже упоминаются в законах о собственности и все чаще относятся к финансовому праву, что навязывает эту социалистическую точку зрения.
Здесь можно использовать термин РЕПО, который прямо противоположен тому, что предлагает полный термин, использующийся в банковском мире. Сделки РЕПО являются не договором обратного выкупа, это просто обеспеченным кредитом. Последний наглядно показывает, какое влияние оказывает финансиализм на банковскую сферу и современные деньги. Еще очень долго, после того как РЕПО стал популярным, не было единого мнения относительно того, что считать соглашением об обратном выкупе.
Когда Апелляционный суд США по Пятому округу вынес решение по делу American National Bank of Austin против США в январе 1970 г., он по-своему и очень неоднозначно трактовал налоговые правила. Правительство обложило банк налогами, основываясь на том, что банк не владеет муниципальными облигациями, которые приносят прибыль, не подлежащую налогообложению. Районный суд признал, что соглашения об обратном выкупе, поскольку они связаны с залоговым обеспечением кредитов, не передают права собственности.
В деле «США против Айви» Апелляционный суд США обращался к вопросу проведения налогообложения обеспеченных залогом физических товаров. Джеймс Л. Айви был хлопоковым фермером в долине Эль Пасо в Техасе, у которого на протяжении 1950-х гг. были установлены финансовые отношения с брокерской компанией RT Hoover Company. Компания стала агентом по продаже хлопка на каждый посевной сезон.
И благодаря этой договоренности могла быть реализована продажа товаров. Компания время от времени получала обеспеченные кредиты и время от времени выплачивала наличные из этих кредитных средств для покрытия расходов, связанных с хлопководством.
Айви объявил авансы от RT Hoover доходом. Однако налоговая служба установила, что вместо этого были кредиты, обеспеченные залогом, и что только выручка от продажи может быть объявлена доходом. Айви утверждал, что, по его мнению, сделки были обменом собственности через поставку вне зависимости от того, приносили они доходы или нет. Кроме того, поскольку он не выплатил процентов по авансам, хлопок принадлежал брокеру. Именно так решил суд.
Поэтому решение суда рассматривать каждое дело в отдельности, где имеется связь с РЕПО, а не применять стандартный подход, вполне логично.
Но в дальнейшем суды начали допускать настолько вольную трактовку, что стало совершенной неясно, что понимать под словом «продажа», «перевод», «облигация» в каждом отдельном случае?
Если основой капитализма является частная собственность и четкое право собственности на нее, то операции РЕПО превращают это в посмешище. Прежде всего термин «соглашение обратного выкупа» звучит совершенно ясно и сжато: одна сторона продает что-то другое с присоединенным соглашением провести обратный выкуп на более позднем этапе по какой-то заранее определенной цене. Право собственности на «что-то» должно возникать неизбежным образом. Однако с таким количеством финансовых практик понятие «финансовые» меняет все.
Операции РЕПО должны стать стандартизированными, чтобы полностью определяться как передача собственности, а не выкуп. Несмотря на то что будут устранены отдельные проблемы, эта форма денег станет исключительными «деньгами».
Рынок РЕПО сыграл свою роль в дестабилизации капиталистических традиций, когда дисбаланс на этом рынке привел к панике 2008 г. Когда в системе есть цепочка сделок, собственность по которым определяется в виде нечетких финансовых отношений, ни о какой стабильности не может идти речи. Это была окончательная форма неустойчивых денег, а результаты такой денежной нестабильности стали очень вскоре для всех очевидны.
Нестабильной оказалась вся денежная система, а не какой-то один ее элемент. Сделки РЕПО, в отличие от соглашения о выкупе активов, не сводятся к какому-то определению. Это своеобразный пример системы, которая работает, потому что она работает. Каждый человек, проводящий определенное количество операций РЕПО, терпит неудачу, потому что участники системы сталкиваются с нестабильностью.
Ни одна денежная система никогда не будет абсолютно стабильной, конечно, потому что деньги — это социальная конструкция с учетом постоянно меняющихся условий жизни человека. Это одна из причин, по которой им некогда дали защиту в качестве собственности, с тем чтобы лучше согласовать наши собственные индивидуальные интересы с пониманием этих переменных параметров.
Денежно-кредитная политика должна снизить нестабильность за счет различных методов валютной эластичности, которая сама по себе является другой формой социализма в деньгах.
Результаты были предсказуемы: центробанки по большей части удовлетворены снижением денежных проблем в банковской системе, по крайней мере, пока банковская система становилась все более и более неустойчивой к точке глобального денежного дефицита. Мы можем увидеть это очень ясно на примере условий рынка РЕПО.
Совершенно очевидно, что рынок регулярно терпит неудачу с 2011 г., отмеченный короткими, но интенсивными вспышками отсутствия ликвидности в середине 2013 г. и снова в середине 2014 г. Все изменилось за неделю с 12 августа 2015 г. — неделя, которая запомнится нам тем, что случилось с китайским юанем. И дело не в юане и мировом значении Китая, а в том, как китайцы соотносят свою систему с системой «доллара».
Поскольку РЕПО терпит неудачу, наиболее неустойчивые формы денег становятся еще более неустойчивыми, финансово-экономические результаты прошедшего года и половина из них абсолютно неудивительны.
С последней недели августа 2016 г. потери от РЕПО составили не менее $200 млрд каждую неделю. За эти 15 недели они превышали $300 млрд восемь раз. Потери превысили уровень $500 млрд три раза, и каждая из этих недель приходилась на период нестабильности китайского денежного рынка.
За 31 неделю в 2015 г. вплоть до этой недели в августе потери от РЕПО не превысили $200 млрд только три раза, самый высокий уровень потерь показал всплеск до $285 млрд в первую неделю в марте прошлого года как раз перед началом привязки китайской валюты.
Можно сказать, что рынок РЕПО используется при более высокой степени неустойчивости последние два года, однако гораздо труднее денежным рынкам и экономической функции на мировом уровне. Для экономистов оба этих понятия не связаны между собой; РЕПО терпят неудачу лишь как одна из возможных форм денежной нестабильности, но они являются признаком непосредственной проблемы и также болезни всей системы. Это не капитализм, это полная остановка.
Можно применить любой другой термин, мы же используем «финансиализм» не только из финансовых соображений, но и потому, что слово воплощает в себе баланс перехода от права собственности на финансирование закона и все, что этому сопутствует. Самым большим из этих недостатков может быть не только депрессия 2007 г., но в большей степени неспособность тех, кто должен лучше знать, кто утверждает, что лучше знает, но на самом деле не знают ничего о том, что происходило все это время.
Короче говоря, мы потратили всего лишь около десяти лет, называя депрессию восстановлением, и все потому, что деньги настолько нестабильны, что стали господствующей тенденцией и стали абсолютно неузнаваемы. Если вы не знаете, что такое деньги, вы не будете знать, когда деньги являются проблемой.
Когда деньги были собственностью, нам всем следовало иметь об этом больше знаний, потому что эта собственность была поставлена на карту. В «современной» версии она остается центром невежества и нашего эго.
Фото ПолитПазл