«В СССР не было свободы информации, и свирепствовала жесточайшая цензура», — уверяют нас со страниц газет, интернет сайтов и в телевизионном эфире граждане с либеральным образом мыслей. В этом утверждении лишь половина правды и половина циничной лжи. Доказать это можно на примерах.
В конце 1970-х гг. я увлекся событиями начала Второй мировой войны и в «Ленинке» проштудировал всю подшивку главной партийной газеты «Правда» с 1 июля по 1 декабря 1939 г. Я был поражен объективностью и информативностью новостей из Европы. Такого я никогда не встречал в самых толстых изданиях либеральных авторов 1991—2016 гг., посвященных этому периоду.
А мог ли советский человек знать, что в данный момент происходит в мире? Да, мог, если, конечно, хотел. Я не буду говорить обо всем советском периоде, а расскажу лишь о брежневских временах, свидетелем которых я был. Помимо центральных газет в СССР издавался журнал «За рубежом» с перепечаткой наиболее интересных статей из западных СМИ. Цена журнала 15 копеек.
Аналогичное издание ТАСС, прозванное «Голубым ТАСС» за цвет обложки, имело гриф ДСП. Но оно было в свободном доступе во всех технических библиотеках советских НИИ, и его могли читать даже уборщицы. За вынос «Голубого ТАССа» за территорию предприятия никаких кар не предусматривалось, разве что выговор по службе.
Двадцать копеек стоил журнал «Проблемы миры и социализма», издаваемый в Праге, где печатались статьи на весьма острые политические темы. Журнал не только свободно продавался в киосках, но кое-где на него принудительно подписывали членов КПСС.
В киосках привилегированных учреждений свободно продавались журналы на русском языке «Англия», «Америка» и другие. На них можно было подписаться, но по блату или с переплатой, смешной по нынешним временам!
В СССР как при Сталине, так и при Брежневе издавались десятками, если не сотнями зарубежные военные мемуары: Де Голля, Эйзенхауэра, Брэдли, Манштейна, Гудериана, гросс-адмиралов Тирпица и Деница, и т.п., и т.д.
Исключение представляла собой книга Черчилля «Вторая мировая война». Она имела какой-то гриф, мне недоступный. По сему поводу я ругал советскую власть. Но в «перестройку» мемуары Черчилля лежали на всех прилавках, но покупать их я не пожелал. Дело в том, что в хрущевско-брежневские времена я приобрел пять томов серии «Большая стратегия». В 1957—1959 гг. у нас были изданы огромные фолианты, представлявшие официальную историю участия Англии во Второй мировой войне. Они были на порядок информативнее мемуаров Черчилля. Самое забавное, что я покупал эти тома в розницу, и часть их была уценена с 3 рублей до 1,5 и 1 рубля. То есть их огромный тираж превышал спрос советских граждан.
Корейская война была представлена серией переводов книгами Дж. Стюарта «Воздушная мощь — решающая сила в Корее» (1959 г.), Кэгла и Мэнсона «Морская война в Корее» (1962 г.) и т.д. А вот сейчас в книжных магазинах Москвы я что-то не вижу подобных переводных изданий по войне в Ираке, Сирии, Афганистане и т.д.
Новейшее советское оружие в брежневские времена было совсекретно. Кстати, при Сталине меньшую часть вооружений секретили, а большую, наоборот, рекламировали. У меня в библиотеке лежит «Руководство службы на 76-мм пушку ЗИС-3» (Москва: Воениздат, 1942), на задней обложке которой цена (!) 3 рубля.
Зато в брежневские времена рядом со зданием Моссовета, напротив памятника Юрию Долгорукому был книжный магазин «Дружба», где продавалась литература стран социалистического лагеря — две трети на родных языках, треть на русском. Там постоянно лежали на полках десятки, если не сотни, справочников по экономике, политике и военному делу. У меня три полки заняты польскими и ГДРовскими справочниками по военной технике, сухопутным войскам, авиации и флоту.
Лично я в брежневские времена был подписан на следующие издания: польские «Може» («Море»), «Пшенгленд морский» (главный орган ВМФ Польши, аналог нашего «Морского сборника», на который я тоже был подписан); на главный орган министерства обороны ГДР «Армее Рундшау». Ах, какие там были фотографии наших «Лун» и «Точек» и в каждом номере обязательно одна-две голых девицы, причем совсем!
Из авиационных журналов я был подписан на чехословацкий журнал «Летецство» («Авиация»). Летом после 9-го класса мы с Мишей (ровесником с соседней дачи) подписались на двоих (для нас было дорого!) на главный орган ВВС США «Миссайлз энд Рокетс» («Ракеты и управляемые снаряды»). Правда, не на оригинал, а на репринт, где периодически встречались белые пятна — изымались статьи о наиболее «крутых» советских ракетах.
Да зачем лезть в какие-то журналы? В СССР при Брежневе стратегический бомбардировщик Ту-95 был сверхсекретным. Даже индекс нельзя было поминать. Зато напротив знаменитого здания на Лубянке в магазине «Детский мир» продавалась большая сборная модель самолета Ту-20 (у нас изделие называлось Ту-95К с ракетами К-20). Модель сверхточная, а в описании по сборке были приведены столь же точные данные как об изделии, так и о крылатых ракетах, которые оно несло.
В СССР, бесспорно, была жесточайшая цензура. Но все познается в сравнении. Я готов доказать, что цензуры в царской России и в нынешней демократической Российской Федерации куда больше, чем в Советском Союзе. Только не надо жульничать, мол, в СССР был «Главлит», а сейчас его нету. Мне плевать, кто лишает меня информации — «Главлит», КГБ, ФСБ или самоцензура редакторов. Какая разница, под каким грифом секретят очевидные вещи — государственная тайна, коммерческая тайна и т.д.
Так, из советских СМИ куда легче было судить о состоянии невоенных отраслей экономики, чем сейчас. При Сталине и Брежневе были совсекретны сведения о том, сколько у нас было выпущено в год — три или пять тысяч боевых самолетов. Зато у нас сейчас бьют в барабаны на телеэкранах и в газетах о том, что в РФ выпустили за год аж целых три боевых самолета!
В 1928—1931 гг., то есть в годы «большевистского террора», были выпущены культовые произведения «12 стульев» и «Золотой теленок». Сейчас они не запрещены, но попробуйте написать подобное и напечатать это в крупном российском издательстве. В лучшем случае ваше произведение выйдет с огромными купюрами, а скорее всего его завернет редактор, и не потому, что ему не понравилось, а потому, что он боится — а вдруг на него «наедут» власти или какая-нибудь «общественная шпана» типа Поклонской.
Кто сейчас пропустит мечту пана Козлевича об использовании «Антилопы» для семейных прогулок — «Слышался бессмысленный смех детей». Да разве можно такое писать! Наши демократические дети не могут бессмысленно смеяться! А историю с отцом Федором, охотившимся за стульями тещи Воробьянинова? Попробуйте найдите в современной литературе историю со столь забавным попом!
Я сам пострадал. В книге о начале XIX века я несколько раз подряд повторял «Александр I», а потом для «оживляжа» заменил на «плешивого щеголя». В книжке выражение вырезали. Редактор возмущался: «Да как же можно такое о царе!» У меня невольно вырвалось: «Плешивый щеголь, враг труда, над нами царствовал тогда». Редактор задумался, а потом обрадовался: «Так это ж Пушкин! Вот и ссылочку бы дали. Мы бы пропустили».
Я мог бы привести еще длинный список моих невинных фраз, вычеркнутых редакторами. Так, из книги о XIII веке вычеркивали слово «бабы». Тщетно я доказывал, что в те времена иного термина для обозначения прекрасного пола не было. Современная цензура калечит русский язык, запрещая сотни слов – «поп», «негр», «даун» и т.д.
Спору нет, Интернет дает нам сейчас весьма широкие возможности для получения разнообразной информации. Но, увы, доступ к ней в Интернете с каждым годом становится все сложнее и сложнее. Реклама забила Интернет. Получить какую-то научную статью очень сложно. Мало того, огромное количество интересных, нужных и сенсационных материалов, которые были легко доступны 5—7 лет назад, по непонятным причинам исчезли.
В 2014—2016 гг. я много писал об Украине. Самое забавное, что я не мог получить из Интернета альтернативные нашей пропаганде материалы с Украины, отражающие точку зрения киевского правительства и правых партий. В лучшем случае, в Интернете я видел материалы пророссийских издания на Украине.
Продолжать разговор о засилье цензуры в РФ можно до бесконечности. Но я думаю, и сказанного достаточно, чтобы доказать — любимый брэнд либеральной пропаганды об информационном голоде в СССР, мягко выражаясь, не состоятелен.
Александр Широкорад, военный историк, писатель, публицист – для Агентства ФинЭк