Во вторник, 10 января, в Сенат США поступил законопроект о «полномасштабных» санкциях против России. Его авторы — республиканцы Джон Маккейн, Линдси Грэм, Роберт Портман и демократы Бен Кардин и Боб Менендес — предлагают наказать РФ за приписываемое ей хакерство, политику на Украине и в Грузии, а также в Сирии.
Представляя проект, сенаторы сравнили кибератаки на американские выборы с нападением на Перл-Харбор и 11 сентября.
Важный момент: предлагаемые меры являются санкциями второго уровня, то есть могут быть применены не только против граждан и компаний США, но и против граждан и компаний из третьих стран.
Конкретно санкции предлагается вводить за следующие действия:
— инвестиции объемом более $ 20 млн., которые «значительно помогают возможностям РФ разрабатывать нефтяные и газовые ресурсы»;
— продажу России более чем на $ 5 млн. ежегодно товаров, услуг, технологий и информации, которые могут помочь производству нефти и газа;
— инвестиции более $ 5 млн. ежегодно в строительство трубопроводов;
— инвестиции более $ 1 млн. в развитие гражданских ядерных проектов;
— любые транзакции с суверенным долгом РФ или российских госкомпаний;
— инвестиции более $ 10 млн. в приватизацию госпредприятий в РФ.
Введение ряда санкций законопроект относит на усмотрение главы американского государства:
— запрет на помощь бизнесу со стороны экспортно-импортного банка США;
— экспортные санкции;
— запрет на займы от финансовых институтов США и международных финансовых институтов;
— запрет на госпоставки;
— возможный запрет на все транзакции в иностранной валюте и вообще на банковские транзакции;
— запрет на покупку-продажу имущества в юрисдикции США, запрет на инвестиции американцам в российские компании.
Впрочем, авторы не исключают односторонних действий Сената, если президент Дональд Трамп не станет следовать указаниям законопроекта.
Отдельным пунктом документ предусматривает выделение $ 25 млн. на «разъяснительную работу» о «российской агрессии», которую должны провести американские власти.
Чтобы стать законом, проект должен быть принят обеими палатами Конгресса и подписан президентом. Времени для этого остается в обрез — инаугурация Трампа запланирована на 20 января, и с большой вероятностью избранный президент США не станет ставить подпись на документе, который предельно обострит отношения с Москвой.
Как уже заявил пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, новые санкции действительно могут нанести ущерб глобальной экономике и энергорынку, но Москва сумеет минимизировать риски и подготовить соответствующие компенсационные механизмы. Он также выразил надежду, что «коллегам в Вашингтоне» удастся «здраво и более трезво взглянуть на ситуацию».
Будут ли приняты новые санкции, какие последствия это будет иметь для России?
— Новые санкции не окажут разрушительного действия на российскую нефтегазовую отрасль, — считает глава аналитического управления Фонда энергетической безопасности Александр Пасечник. — К примеру, возьмем пункт о фактическом запрете на инвестиции в строительство трубопроводов с участием России. В том и дело, что мы такие трубопроводы, в основном, строим на собственные деньги. И нет ни одного примера, когда в подобных проектах участвовал американский капитал. В этом смысле, предлагаемые санкции бьют мимо.
Или пункт о запрете участия иностранных инвесторов в российских приватизационных сделках. С моей точки зрения, энергетический сектор этот запрет также не затрагивает, поскольку приватизация в нем, по большому счету, завершена. В 2016-м году, как известно, российское правительство успешно продало крупнейшие нефтяные активы. Госпакет акций «Роснефти», напомню, выкупили иностранные инвесторы по рыночной цене — трейдер Glencore и суверенный фонд Катара (Qatar Investment Authority) в равных долях приобрели 19,5% российской компании за € 10,5 млрд.
Единственное направление, на которое негативно повлияли уже действующие санкции — это наши нефтегазовые проекты в Арктике. Новые санкции могут еще сильнее затруднить освоение арктических месторождений. Вместе с тем, надо понимать: освоение Арктики отложено, в первую очередь, не из-за санкций, а по причине низкой конъюнктуры нефтяных цен. Даже при цене нефти свыше $ 60 за баррель нельзя было бы говорить о форсированном освоении арктического региона.
Словом, не так страшны санкции, как их сейчас пытаются представить американцы. Там более, существует практика обхода ограничительных мер с помощью так называемых буферных схем, когда финансирование сделок идет не напрямую, а через офшорные компании-посредники. Для таких схем и «полномасштабные» санкции — не помеха.
— Сможет ли Конгресс оперативно принять законопроект?
— Я так не думаю. До инаугурации Трампа осталась всего неделя, а законопроект нужно еще утвердить обеими палатами американского парламента. Процедура это небыстрая.
Знаковым выглядит и другой момент. Трамп неслучайно выдвинул на пост госсекретаря экс-главу совета директоров нефтяной компании Exxon Mobil Рекса Тиллерсона. Тем самым избранный президент США, я считаю, дает понять, что он нацелен на укрепление энергетической кооперации с Россией, а не на войну с российскими нефтегазовыми компаниями.
— Законопроект — это попытка республиканского большинства в Сенате начать сильную торговлю с Дональдом Трампом, как по кандидатурам на посты в президентской администрации, так и по учету точки зрения партии в практических шагах главы государства, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Формально речь действительно идет о введении санкций в отношении России, но глубинная причина инициативы — создание системы сдержек и противовесов между Республиканской партией и президентом-республиканцем.
— Предположим, новые санкции приняты в полном объеме. Что это будет означать для России?
— Практически полную остановку инвестиционного и технологического сотрудничества с Россией в нефтегазовой сфере. Плюс однозначный запрет на участие американских инвесторов в операциях с российскими активами. На деле, это заморозка наиболее значимых для РФ международных торгово-экономических отношений.
В теории, такие санкции могут нанести немалый ущерб нашей экономике. Однако сразу возникнет вопрос: насколько предлагаемые меры реализуемы на практике, особенно в отношении третьих стран?
Если в первые 100 дней своего президентства Дональд Трамп хотя бы отчасти реализует предвыборные намерения в направлении торгового сдерживания Китая и других стран, включая Японию, не думаю, что эти партнеры США безоговорочно будут соблюдать законодательные нормы, принятые в Вашингтоне. Скорее всего, в этом случае мы увидим множащиеся конфликты интересов, на фоне которых «полномасштабные» антироссийские санкции будут выхолащиваться.
Есть и другой момент. Рынок — очень гибкая структура, когда речь идет о его собственных интересах. Так, в последние месяцы, несмотря на действующий санкционный режим, мы видим рост аппетита иностранных инвесторов к российскому рынку. Это видно хотя бы по притоку «горячих» денег в российские ОФЗ, где доля международных инвесторов колеблется в коридоре 25−33%. Это значит, что санкции не особо мешают рынку реализовать его мотивации, если эти мотивации возрастают.
На деле, российская экономика 2017 года мотивацию инвесторов только повышает. Мы выходим в режим пусть слабого, но устойчивого роста, плюс нам на руку играют повышающиеся нефтяные цены и курс рубля с трендом на укрепление к доллару.
Для международных инвесторов эти обстоятельства куда более значимы, чем новые санкционные ограничения. С точки зрения рыночной логики, они носят фундаментальный характер. Да, новые санкции могут осложнить инвесторам жизнь, но переломить их растущий интерес к российским активам они не в состоянии.
В итоге, санкционная политика Вашингтона может привести к тому, что американские инвестиционные фонды в России будут замещены фондами из других стран, включая Европу и Японию. Так что сенаторам неплохо для начала просчитать все потери, которые понесет Америка от введения новых антироссийских санкций, и только потом голосовать за законопроект.
— Конгресс США вполне может оперативно одобрить законопроект, — уверен президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич. —
Демократы в обеих палатах его точно поддержат, а у Республиканской партии в парламенте имеется влиятельная фракция радикалов-консерваторов, которая также будет голосовать «за» проект закона, чтобы упрочить свою власть, и поставить Трампа в зависимость. На деле, в Конгрессе даже может начаться соревнование между двумя этими политическими группами — кто жестче проявит себя в отношении России.
Если Обама успеет законопроект подписать, у России могут возникнуть значительные трудности. Их нельзя, конечно, назвать критическими. Но российская экономика не слишком хорошо себя чувствует. Поэтому даже простое усложнение финансовых операций потребует от нее ощутимых затрат.
Если говорить по-простому — в случае введения новых санкций все в России станет стоить дороже. Потому что компаниям придется санкции обходить, как-то договариваться с партнерами, переделывать накатанные финансовые схемы, по которым они работают годами. ЦБ придется платить большие проценты международным спекулянтам, чтобы сохранить их интерес к рублю, иначе российским банкам будет грозить финансовая турбулентность.
Единственный пункт в перечне санкций, который для нас не несет опасности — это запрет на участие в приватизации российских госактивов. Движущими силами приватизации в России всегда были иностранные компании, в том числе американские. Именно их представители консультировали российские власти, и лоббировали продажу задешево лучших пакетов российских акций. Не будет американцев — и слава Богу, мы только выиграем, если не будем сейчас продавать госактивы по дешевке, и дороже продадим потом.
Наивно представлять, что нынешняя инициатива сенаторов — это месть лично Обамы лично Путину. За законопроектом стоят серьезные силы, которые хотят максимально сузить возможности Трампа в его диалоге с Россией. Если санкции примут, отменить их Дональд Трамп не сможет. А значит, руки у него окажутся действительно связанными.
Фото АР