11 ноября в Нью-Йорке избранный президент США Дональд Трамп провел свою первую большую пресс-конференцию. В Москве ждали, что в ходе выступления Трамп ответит на новую санкционную инициативу группы сенаторов США, которая может сузить новой администрации Белого дома пространство для маневра, и сделать улучшение отношений с Россией почти невозможным. Но Трамп прямого ответа не дал.
Он заявил, что никакой перезагрузки отношений с Россией не будет: «Мы либо поладим, либо нет». При этом добавил, что не считает, будто Барак Обама зашел «слишком далеко», введя санкции против России за кибератаки. Позитивным сигналом Москве можно считать лишь повторенный Трампом тезис, что сейчас у США с Россией «ужасные отношения», но Россия нужна для помощи в борьбе с «Исламским государством»*.
Примерно в то же время в комитете Сената по международным отношениям шли слушания по утверждению кандидатуры главы ExxonMobil Рекса Тиллерсона на пост главы Госдепартамента США. Тиллерсон — протеже Трампа и бизнесмен, имеющий репутацию пророссийски настроенного, — на слушаниях занял весьма жесткую позицию по отношению к Москве.
«Россия в настоящее время представляет угрозу, но она не непредсказуема в продвижении своих собственных интересов. Она вторглась на Украину, включая захват Крыма. Она поддерживает сирийские войска, которые жестоко нарушали законы войны», — сказал он.
Тиллерсон отметил, что США и союзники по НАТО должны были передать Киеву вооружение для защиты, чтобы Москва получила «сильный ответ». Он также заверил сенаторов, что на посту госсекретаря будет поддерживать «закон Магнитского», и что не против мер экономического воздействия на Россию, и лишь хочет, чтобы санкции действительно приносили конкретные результаты.
Единственный пункт, в котором Тиллерсон проявил упорство — отказался считать президента РФ Владимира Путина «военным преступником» за «его действия в Алеппо и ранее за военную кампанию в Чечне».
На фоне таких заявлений перспективы принятия Конгрессом «Акта 2017 года о противодействии враждебному поведению России» (Counteracting Russian Hostilities Act 2017) — проекта комплексных экономических санкций в отношении РФ — уже не выглядят призрачными.
Между тем, эксперты сходятся во мнении, что Акт призван принципиально изменить механизм санкционного давления США на Россию, поскольку в новом документе санкциями называются уже меры воздействия на нарушителей антироссийского режима, и эти меры детально прописаны. Так, компаниям-нарушителям может быть отказано в поддержке американского Эксимбанка и доступе к госзакупкам в США, они не смогут получить разрешения на поставки товаров или услуг из США, а также кредиты американских банков. Если же под санкции подпадет финансовое учреждение, оно не сможет работать с американскими долговыми инструментами и обменивать валюту. В целом, считают аналитики, такая конструкция напоминает финальные версии санкционных актов США 1996 года в отношении Ирана (ILA и ISLA) — по сути, это постепенный переход от секторальных санкций к общеэкономическим.
Чего теперь ждать России от Трампа, будет ли он противостоять ведению новых санкций?
— Происходящее указывает, каким будет долгосрочный тренд в российско-американских отношениях, — считает заместитель директора Таврического информационно-аналитического центра РИСИ Сергей Ермаков. — На мой взгляд, этот тренд укладывается в формулу «не друг и не враг», и напоминает отношения РФ-НАТО в период, когда альянс только начал строить европейскую ПРО. В то время Вашингтон сохранял еще позитивную риторику в адрес Москвы, но действовал во вполне недружеском ключе.
Новая администрация США, думаю, будет называть Россию то партнером, то конкурентом, а кое-кто из ее членов — геополитическим противником. Подчеркну: так будут говорить абсолютно новые люди в американской власти, никак не связанные ни с Обамой, ни с демократами. Так будет происходить из-за сложной структуры интересов сил, которые стоят на Трампом.
Сложность, прежде всего, заключается в том, что в элите США на первый план выходят негосударственные игроки — группы, связанные с финансово-промышленной олигархией, — и они начинают активно влиять на политику.
Об этом говорит тот факт, что жесткое противостояние в американской элите с президентскими выборами не закончилось. Те же информационные вбросы, что выборы были нечестными, создают задел для споров на будущее. По большому счету, борьба идет за направление пути развития Америки — курс на глобальное расширение влияния США или курс на деидеологизированный неоизоляционизм. Выбор курса прямо влияет на отношение США к двум ключевым соперникам — Китаю и России.
— Чего ждать в этой ситуации России?
— Прежде всего, не стоит думать, что Америка откажется от антироссийских санкций. Даже Трамп в одном из интервью признал, что санкции — чрезвычайно удобный инструмент, поэтому сходу отметать его нельзя, а нужно настраивать. Сейчас, надо думать, новая администрация этим и будет заниматься — настраивать санкции с поправкой на рациональность, разумеется, с точки зрения Вашингтона.
Принципиально, я считаю, отношение к России изменится только в одном: США действительно не будут пытаться выставить нас «военными преступниками». Это открывает путь для сотрудничества с американцами на некоторых площадках — и в сфере безопасности, и в сфере экономической.
Экономика для новой администрации, как я понимаю, начинает выходить на первый план. Вместе с тем, надо понимать: с точки зрения США, такая задача требует обеспечения беспрепятственного доступа к ключевым регионам. Достигаться это будет с помощью военной силы, в чем США по-прежнему чуть ли ни на голову выше остальных стран мира.
России в этих планах отводится роль страны, которая может сыграть на обеспечение американского глобального лидерства. Для этого Трамп готов немного сблизиться с Москвой в политической плоскости, но одновременно давить нас политикой сдерживания, чтобы заставлять двигаться в нужном для США направлении.
Впрочем, противники Трампа убеждены, что нельзя строить рациональные отношения со страной-идеологическим противником, которая к тому же воспринимается едва ли ни главным «врагом» остального «цивилизованного мира».
Именно поэтому возникает нынешняя ситуация, когда градус публичной критической риторики в адрес Москвы вроде бы снижается, но де-факто в российско-американских отношения мало что меняется.
— США действительно могут построить антироссийские санкции по иранской модели?
— Да. Речь сейчас идет о секторальных санкциях, которые предлагали вести еще полтора года назад, сразу после кризиса на Украине. Пакеты соответствующих мер, напомню, были подготовлены, но при Обаме их так и не приняли.
Будут ли новые санкции приняты теперь — вопрос пока открытый. Впереди официальные и неофициальные переговоры между новым американским кабинетом и российским руководством. Во многом судьба «Акта 2017 года о противодействии России», я считаю, зависит от результатов этих переговоров — грубо говоря, от того, чего США хотят получить от Москвы…
— В Кремле не раз заявляли: у российского руководства нет иллюзий, что отношения с США при Трампе будут абсолютно дружескими, — отмечает политолог, директор Института политических исследований Сергей Марков. — И сейчас шанс на восстановление российско-американских отношений никуда не делся. Да, нынешняя пресс-конференция Трампа была выдержана в более жестком стиле, чем предвыборные выступления. Но здесь нужно понимать: до утверждения Тиллерсона и еще ряда ключевых фигур администрации в Конгрессе Трамп просто вынужден ужесточить позицию.
К слову сказать, и Трамп, и Тиллерсон являются, прежде всего, бизнесменами. Их стиль работы — решать конкретную задачу, которая в данный момент имеет ключевое значение. А сейчас главная задача — добиться прохождения через Конгресс нужных Трампу кандидатур. Ясно, что тут без усиления критики России не обойтись.
Словом, выступления Трампа и Тиллерсона не следует воспринимать алармистски. По большому счету, они призваны обеспечить плавную передачу власти в США. Все же, хотя вероятность утверждения Трампа президентом очень велика, эта вероятность — в отличие от предыдущих президентов США — не является стопроцентной.
— Какой будет реальная политика Трампа в отношении РФ?
— Думаю, она также будет более жесткой, чем было заявлено в предвыборных выступлениях. Все же президент США строит внешнеполитический курс, руководствуясь не личными симпатиями, а коллективными интересами различных влиятельных кругов в Америке.
— Как будет развиваться ситуация с новыми санкциями, и какую позицию займет Трамп?
— Трамп, я считаю, не будет трогать большого санкционного списка, уже утвержденного Конгрессом. Но, скорее всего, он отменит одну-две санкции, которые были введены личными указами Барака Обамы — причем, под благовидным предлогом. Например, скажет, что эти санкции мешают сотрудничеству США и России в космосе. Тем самым будет подан главный сигнал европейцам — что начался процесс не ввода новых санкций, а отмены санкций.
Исходя из этого, «Акт 2017 года о противодействии враждебному поведению России», который находится сейчас на рассмотрении в Конгрессе, Трамп постарается через своих людей либо развалить, либо просто его не подпишет.
— Если Конгресс проголосует за Акт, а Трамп его не подпишет, конгрессмены и сенаторы могут преодолеть вето президента?
— Конгресс США, действительно, может преодолеть вето президента — если за Акт проголосуют две трети членов Конгресса. Другими словами, для этого необходимо, чтобы в американском парламенте сложилось широкое антитрамповское большинство. Не думаю, что оно сложится при нынешних обстоятельствах. Избранный президент США много делает, чтобы сохранить высокий уровень взаимодействия с Конгрессом, который, напомню, является республиканским. В том числе — ужесточением своей позиции в отношении России.
В итоге, Трамп не будет стремиться к отмене всего комплекса антироссийских санкций, а республиканское большинство в Конгрессе не станет навязывать ему объемные пакеты новых санкций. Думаю, многим в Конгрессе понятно, что санкции не приводят к изменению политики Кремля. В этом, кстати говоря, заключается и главное возражение Трампа и Тиллерсона против ужесточения санкционного режима: какой смысл ограничивать интересы американского бизнеса на российском направлении, развязывая руки китайцам, если желаемого эффекта санкции все равно не достигают?
* Движение «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
Фото АР