Бабушка советской эстрады, позирующая в ванной.
Жалость — это даже не то чувство, когда смотришь на 67-летнюю молодящуюся бабку, впавшую в старческое слабоумие от надежды на то, что её вид в ванной способен возбудить к ней интерес. Жалости нет. Есть презрение и глубокая усталость. Некоторые очень взрослые люди всю свою жизнь прожили под этим осточертевшим именем.
«Глупая старость так же жалка, как трусливая юность» (Гамлет, принц датский).
Мы — поколение, родившееся в начале 60-х и выросшее в разбившихся иллюзиях о том, что старость — это пора достойной мудрости и почётного посоха, наподобие скипетра царя. Мы увидели, что старость может быть другой — это падение в детство в сочетании с глупой напыщенностью и страхом утраты привычной роскоши быта. Гамлет безжалостно прав — в жизни так бывает, что даже цари становятся дураками.
А царицы — дурами.
Хотя некоторые умными не были и в молодости.
Арлекин советской эстрады.
Феномен Пугачёвой возник далеко не случайно. Он возник в пору глубокого духовного кризиса советского общества, кризиса. ставшего реакцией на общий кризис советской эпохи позднего и разлагающегося хрущёвско-брежневского социализма. Тошнотворного своей казёнщиной, фальшью, лицемерием, всё более глубокого расхождения между верхами и низами, обществом и властью. Тогда это было не понятно, но сейчас ясно — уже тогда советская элита, «Устав от КПСС», как шутили некоторые отсрословы той эпохи, с удовольствием насаждала пошлость на эстраде, стремясь всеми силами отвлечь общество от осмысления острых социальных проблем. Нарождалось то самое «общество спектакля», которое гениально описал в 1967 году Ги Дебор.
СМИ сыграли важнейшую роль в формировании «общества спектакля», понимаемого как «общество зрелища движения того, что неживое». Алла Пугачёва стала для них блестящей находкой. Она пела: «Мною заполняют перерыв», но это была ложь. Ею заполнили весь эфир.
Разлагающийся мещанский позднесоветский пипл схавал наживку и завис в трансе с отвисшей челюстью. Началась эпоха культурного шока как средства манипуляции массами. Пугачёва идеально шокировала публику, выросшую на таких целомудренных образцах советской эстрады, как Майя Кристалинская и Мария Пахоменко, Эдуард Хиль и Юрий Гуляев, Муслим Магомаев и Людмила Зыкина. Всё это было с презрением отброшено как архаика. Возник спрос на фронду, борьбу со старым, на имитацию чего-то непричёсанного, с улицы, способного на фигу в кармане и даже на намёк на вызов. Всем этим надеждам соответствовала Пугачёва.
Алла Пугачёва начала в СССР эпоху дескарализации всего и вся — главной сути либерализма, его смысловой сердцевины. Десакрализировалась власть, десакрализировлась политика, десакрализировлась идеология. Торжество пошлости стало главным движением за обновление духовного содержания массовой культуры.
Недолго Пугачёва играла роль тайного инакомыслящего. Она быстро поняла, как надо строить фундамент популярности. Пугачёва стала играть на понижение. Понижение вкуса аудитории, потакание её самым дурным вкусам, низким инстинктам и пошлым запросам. Именно Пугачёва ввела в моду жанр «душевного стриптиза» перед публикой, сделав детали своей личной биографии не просто предметом песенного творчества, а всячески раздувая и поддерживая в публике интерес к подглядыванию в свою замочную скважину. Цинизм и наглость Пугачёвой в стиле английских колонизаторов столкнулись с обществом непуганых советских идиотов, которые были совершенно наивны и безоружны против таких оккупационных технологий, как индейцы против виски или китайцы против опиума. И так как власть была рада, что народ чем-то занят и не мешает ей обдумывать пути отказа от социализма, и даже наоборот — пошлость размягчает массовое сознание, готовит его к капитализму, то Пугачёва была просто обречена на триумф.
Неправ был Юрий Силантьев, бессменный советский дирижёр Эстрадно-симфонического оркестра Всесоюзного телевидения и радио, чьё имя высечено на золотой доске Московской консерватории, говоря о Пугачёвой: «Такой голос и такой дуре достался».
Пугачёва была далеко не дура. Она была Ледоколом советского общества. Его подрывником. Естественно, не сама по себе — за ней стояла огромная команда тех, кто подрыв заказал и готовил. Но она была его боевым инструментом. Параллельно шла армия смеховиков-сатириков и юмористов, уровнем от Райкина и Жванецкого до Хазанова и Петросяна, которые точили советское общество, как вода точит камень. Разумеется, это была санкционированная сверху политика не только отвлечения, но и размывания советских устоев. Страна, ведомая переродившейся элитой, шла к своей перестройке и ваучерной приватизации, и без совращения народа реализация этого плана была невозможной. Советское общество с советской эстрадой в лице звёзд шестидесятых, никогда бы это не приняло. Надо было начать это осторожно ломать. Нужен был зачин.
Брюс Ли, по мнению знатоков, был велик не тем, что был самым большим мастером боевых искусств — ноги его готовили Ден Иноссанто и Джун Ри, мастера филиппинского бокса и тэквондо, в руках Брюс вообще подражал Мухаммеду Али, а это европейский бокс. Джекки Чань, например, как мастер именно кунг-фу, намного превосходил Брюса, но об этом до сих пор не принято говорить вслух. Всё величие Брюса было построено на его киношном образе героя-одиночки, он был в этом Первым. Он был Харизматиком от мира боевых искусств в кино. И его коллегам и последователям хватило ума не соревноваться с ним в этом качестве, а оставить первенство именно ему, встроившись в созданный поток. Брюс создал гигантский рынок, купоны с которого стригут многие пришедшие следом за ним мастера художественного ногомашества в кино. И за это они его чтут и за это ему благодарны. Именно они поддерживают всю мифологию вокруг способного, но хитрого, аморального и психопатичного субъекта, маргинала как в китайской, так и в европейской культурах, но невероятно амбициозного и от того именно в британском Гонконге и в США весьма успешного.
Алла Пугачёва была советским Брюсом Ли в эстраде. Она создала целевую аудиторию, целевой рынок, говоря языком маркетинга — первой создала тот образ мещанина и пошляка в эстраде, который нашёл своего потребителя в советской массе, до этого загнанного в культурное подполье, и мир эстрады очень быстро наполнился армией пошляков и кривляющихся педерастов, существ непонятного пола и деградантов, всяческих уродов, от удушающего засилья которых мы теперь воем и не знаем, куда бежать и кому бить морду. И которые прямо в лицо нам смеются и говорят, что никуда они с экрана не денутся, ибо они — мафия, а мы можем смело идти в дальнее эротическое путешествие, ибо всё решаем не мы, а именно они. Птенцы гнезда Пугачёвой, стоящей в истоках их победного движения и служащей живым символом их господства. Над нами.
Покровитель голубого лобби в нашей эстраде.
Пугачёву невероятно чтит мировое гей-сообщество. Они считают её своей опекуншей и защитницей в России. Она их покровитель. Не случайно наша эстрада кишит педерастами, а два гея даже стали её последними мужьями.
Однако началось постепенное «введение члена в Политбюро», гей-сообщества в советскую эстраду, именно с помощью Пугачёвой. Её цикл передач совместно со шведским педерастом еврейского происхождения Яковом Далиным, загнувшимся, как принято в его заднеприводной тусовке, от СПИДа в 1991 году, произвёл фурор в изголодавшемся по зрелищам советском обывательском сообществе. В начале 80-х Якоб Далин был автором и ведущим популярной программы «Лестница Якоба», на ток-шоу которого часто приезжала наша провинциальная Примадонна в надежде сделать себе европейский промоушен, в обмен на легализацию геев в советском шоу-бизнесе и налаживанию их контактов с европейским гей-сообществом.
Шут и задира Арлекино быстро трансформировался сначала в неудовлетворённую самку, которая поёт (конец 70-х), «принимая томленье плоти за томленье духа»,
а потом, видимо, так и не найдя удовлетворения и постарев, в сутенёршу-бандершу и привокзальную буфетчицу конца 80-х и начала 90-х, грезящую за буфетной стойкой о «настоящем полковнике».
Это была вовсе не сатира, как думали многие. Здесь Пугачёва так органична не потому, что у неё талант перевоплощения. У неё нет этого таланта. Она играет саму себя — и потому так убедительна и эмоционально заразительна. Кумир армии недотраханных мещанок среднего возраста, тоскующих по уходящей молодости и скучающих от пресной личной жизни обывательниц, озабоченных тем, как наверстать упущенное — тут Алла Пугачёва передала собственные претензии к жизни. Мгновенно подхваченные миллионами подобных ей «жертв режима», лишённых ярких жизненных впечатлений.
У всякого бизнеса есть своё начало и свой конец.
Неумение уйти вовремя делает былых звёзд жалкими и глупыми. Рушится ореол инаковости их по отношению к нам. Они не умели жить достойно, не умеют и уходить достойно, Обескураживающая банальная жадность до денег открывает их базовый инстинкт — цинизм и алчность — во всей неприглядной красе. Они элементарно поиздержались и ищут способа за счёт привыкшей к ним армии лохов и недоумков вновь поправить свои финансовые дела. Отсюда их стремление вновь навязать себя публике, не считаясь с тем, что ту от них уже тошнит.
Желание заработать денег само по себе не постыдно. Постыдно то, каким поведением это сопровождается у некоторых. София Ротару — «певец ртом» советской эпохи. «Я, ты, он, она — вместе целая страна, вместе дружная семья, в слове «мы» — сто тысяч «я» — пела она самозабвенно. Песня называлась «Родина моя». Потом Ротару отказалась от Родины и стала считать Родиной бандеровскую Украину. Поддерживала карательные акции на Донбассе, отсылала туда денежку. Поддерживала националистический тренд. Плохо отзывалась о России. Уехала из Ялты после крымского референдума.
Но теперь обнищавшая Ротару всеми силами пробивает гастроли в «стране-агрессоре» и даже поёт на её Новогоднем Голубом Огоньке. Для оккупантов, видимо. Деньги для неё не пахнут, благо, в тот момент вся страна пьяная и внимания никто не обратит.
Но страна, хоть и пьяная была, внимание обратила.
Петиция Первому каналу, собравшая в два дня 150 000 подписей, гневно требовала покончить с издевательствами над публикой и убрать всю эту плесень с экранов, ибо она не просто нам надоела, а прямо оскорбляет наши чувства и наш разум. Обратились как знаменитости, так и рядовые граждане. В ответ нам вежливо сказали: «А вот фигу вам с маслом не хотите?». Но самое интересное, как среагировали сами заплесневевшие «звёзды». То, что началось на страничках Пугачёвой и Кирокорова, без изумления смотреть невозможно. Там не только неуважение к людям. там их нормальное, природное хамство, скотство и жлобство отразились во всей красе.
«Наши быдло-звёзды» — так реагирует народ на то, что Филипп Киркоров назвал «мразотой» и «завистливой дрянью» нашего с вами соотечественника, который обратился к Константину Эрнсту с просьбой пересмотреть программу новогоднего телеэфира.
Это не просто жалобы на «сельскую дискотеку начала 80-х».
Это бунт на корабле.
И если наши звёзды и их менеджеры не учтут этого начавшегося и всё более крепчающего течения, их ждёт полная катастрофа. Ибо страна стала другой. Нельзя её больше кормить вот этим:
Эпоха закончилась, пора собирать чемоданы. И лучше, чтобы вам не плевали вслед. Ибо старость — всё же пора начинающейся мудрости. Так должно быть. И пора быть адекватной своему, а не чужому времени.
Пока оно не отомстило за непонятливость.