Весь мир обсуждает, как в обозримой перспективе станут развиваться события в Сирии после вероломного американского ракетного удара по авиабазе Шайрат. Варианты обсуждаются разные, вплоть до самых катастрофических.
Но даже на этом фоне особенно пугающе выглядит такое сообщение: «Совместный командный центр боевых действий в Сирии, в который входят представители Ирана, Ирака, России, Сирии и ливанского движения «Хезболла», заявил, что, атаковав Шайрат, США перешли «красную черту». И далее: «Начиная с этого момента, мы будем давать ответ с применением силы на любую агрессию или любое пересечение «красной черты» в любой форме. И Америка знает, что мы можем ответить хорошо».
Выглядит почти как объявление союзниками президента Башара Асада войны Вашингтону. Но насколько это серьезно? Кто подписал этот документ от имени Москвы? И с каких пор Совместный командный центр боевых действий в Сирии, с 2015 года находящийся в Багдаде, уполномочен делать важнейшие внешнеполитические заявления, которые привычно слышать, как минимум, на уровне министров обороны или министров иностранных дел?
Судя по сообщению агентства РИА Новости, основными функциями Совместного центра являются «сбор, обработка, обобщение и анализ текущей информации об обстановке в Ближневосточном регионе в контексте борьбы с „Исламским государством“ *, распределение ее по предназначению и оперативная передача генеральным штабам указанных стран». Руководство этой работой поочередно осуществляют офицеры Вооруженных сил РФ, Сирии, Ирака и Ирана на ротационной основе. Смена происходит каждые три месяца. Все! Нет ни слова ни о каких внешнеполитических полномочиях этого сугубо координационного органа военного управления.
Поэтому, скорее всего, упомянутое заявление не особенно серьезно. Тем более, что первым его опубликовала некая «группа Илама аль-Харби». А уж потом весть подхватили многие ведущие информационные агентства мира.
Но означает ли этот факт, что сугубо военно-технической реакции союзников Асада на удар Соединенных Штатов по Шайрату не последует? Конечно, нет. Наоборот, такая реакция обязательно будет. Совместные меры военачальниками наверняка обсуждаются самым активным образом. О чем свидетельствует, на мой взгляд, очень многозначительный факт: уже на следующий день после бомбардировки авиабазы Шайрат состоялся срочный телефонный разговор начальника Генерального штаба Вооруженных сил РФ генерала армии Валерия Герасимова вовсе не с главой Пентагона. Очевидно, в Москве сочли, что при таком обороте дела с этим субъектом беседовать бессмысленно. Нет, Герасимов первым делом связался со своим иранским коллегой дивизионным генералом Мохаммадом Хосейном Багери.
Оживленные контакты между Москвой и Тегераном немедленно возникли и на других уровнях военно-политического руководства. В этот же день обменялись мнениями по последним событиям в Сирии секретари Советов Безопасности Ирана и России Али Шамхани и Николай Патрушев. О чем они говорили — нам, естественно, никто не расскажет. Но возможно, определенным отголоском этих бесед и стало «заявление Совместного командного центра», больше похожее на чрезвычайно горячий политический фейк.
Однако, исходя из недавних событий, можно попытаться представить, каковы могут быть ближайшие оборонные мероприятия, намеченные, видимо, Герасимовым и Багери.
Понятно, что почти наверняка речь шла о немедленном и существенном укреплении системы противовоздушной обороны Сирии. С оружием для этого задержки быть не должно. Необходимое количество зенитно-ракетных комплексов и радиолокационных станций ПВО наша страна способна быстро поставить Дамаску из своих резервов. Хуже с подготовленными расчетами. Их у сирийцев мало, и дополнительные взять практически неоткуда. Разве что за пульты управления сядут российские и иранские военные советники. Число которых тогда в этой стране придется резко умножить.
Возможно, собеседники вспоминали, допустим, об иранской авиабазе Хамадан. Той самой, на которую в августе 2016 года приземлилась группа российских тяжелых бомбардировщиков Ту-22М3, чтобы удобнее было осуществлять налеты по боевикам, штурмовавшим сирийский город Алеппо. Прежде этой работой приходилось заниматься с нашего аэродрома Моздок. Но полеты оттуда требовали брать на борт большой запас топлива в ущерб боезапасу. Поэтому получалось не так эффективно, как хотелось бы.
Договоренность с иранцами о временном использовании Хамадана стала выходом из положения. Но продлилась эта военно-политическая идиллия всего несколько дней. Минобороны РФ дипломатично заявило, что больше нам и не нужно, возвращаемся в Моздок. Неофициально — Тегеран был недоволен преждевременной оглаской хода операции в прессе. И разорвал соглашения.
Но пусть даже так. Кто в новых условиях мешает нашим странам снова поговорить на этот счет? И тем существенно усилить группировку ВКС РФ на Ближнем Востоке?
Очевидно, новое дыхание и, не исключено, поддержку Москвы в ближайшее время получат давние планы Тегерана обзавестись собственной военно-морской базой на средиземноморском побережье Сирии. Причем — в провинции Латакия. То есть под боком у российского пункта материально-технического снабжения в порту Тартус.
Осваивать Средиземное море иранские ВМС начали еще в 2012 году. Тогда с согласия Египта несколько боевых кораблей и вспомогательных судов под флагом ИРИ впервые прошли сюда через Суэцкий канал. Потом провели совместные учения с военными моряками Сирии.
Разговоры на эту тему с новой силой вспыхнули в ноябре минувшего года. Тогда дивизионный генерал Мохаммад Хосейн Багери заявил, что одним из основных направлений военной стратегии Ирана заключается в «затруднении доступа вероятного противника к иранской территории». В том числе — посредством мер, которые будут препятствовать приближению «его военных кораблей к берегам страны». В том числе — со стороны Средиземного моря. По словам Багери, создание баз, расположенных далеко от иранской территории, имеет почти такой же эффект сдерживания, как атомная бомба. Только гораздо более сильный.
Исходя из этого, уверен иранский генерал, подчиненный ему флот должен присутствовать в этих водах так же активно, как в Оманском заливе. Чего без постоянной военно-морской базы в Сирии Тегерану не обеспечить. С согласием же Дамаска на подобный шаг проблем быть точно не может. Иранцы столь давно и прочно присутствуют в этой стране, столь многим им обязан лично Асад, что за согласием сирийского руководства дело точно не станет. Проблема лишь в реакции внешнеполитических игроков в этом регионе. Прежде всего — США и Израиля.
Больше всего эта новость всполошила, как и следовало ожидать, Тель-Авив. Израильтянам получить под боком военную группировку исконного и могущественного врага вовсе не улыбается. Премьер-министр Израиля Беньямин Нетаньяху вскоре помчался искать правды в союзной Ирану Москве. В российской столице 9 марта 2017 года он заявил: «Мы видим, что Иран пытается создать армию и военную инфраструктуру в Сирии, а также основать морской порт на Средиземном море. Все это может иметь серьезные последствия для безопасности Израиля, а также для всего региона».
Израильский лидер разъяснил президенту РФ Владимиру Путину позицию еврейского государства в отношении сохранения иранского присутствия в Сирии после достижения мирного урегулирования в этой стране. По словам Нетаньяху, позиция эта заключается в том, что Израиль «решительно против того, чтобы в рамках этого соглашения Иран и его марионетки сохранили военное присутствие в Сирии».
Скорее всего, Путин тогда обеспокоенность высокого визитера из Тель-Авива встретил с пониманием. Наверное, даже попросил гостя о чем-то взамен. И как-то даже сумел повлиять на декларации Ирана относительно срочного строительства базы ВМС в Латакии. Потому что буквально тут же из Тегерана последовало такое вот совершенно внезапное заявление: «Иран не собирается строить военную базу в Сирии». Это слова заместителя командующего иранским Корпусом стражей исламской революции по политическим вопросам Расула Санаи Рада. Он назвал сообщения западных СМИ о планах по созданию иранской военной базы в сирийской Латакии «информационной шумихой».
Но ведь невозможно же представить, что подчиненный главного иранского военачальника просто так взял да и всерьез опроверг слова собственного шефа? Все это сильно отдавало дипломатической игрой. А намерения поставить свои корабли у сирийских причалов у Ирана на самом деле никуда не делись. Потому что они продиктованы не сиюминутной ситуацией, а долговременной геополитикой ИРИ.
И вот теперь возник новый расклад в этой игре. Израиль не только поддержал американский удар по Шайрату, но и активно его обеспечивал своими военными силами и средствами. И тем наверняка обесценил мартовские устные договоренности с Путиным. Тогда почему бы и Путину не отыграть назад вместе с иранцами в проблеме с их новой военно-морской базой в Латакии?
Многим кажется, что на самом деле такая база американскому 6-му флоту и Израилю вовсе не страшна. Потому что у Ирана нет достаточного количества современных боевых кораблей дальней морской и океанской зон, способных создать для противника необходимый уровень угрозы. И это совершенно верно. Три более или менее современные подводные лодки российской постройки проекта 877ЭКМ класса Kilo, эсминцы «Сабалан», «Альванд» и «Бушехр». Остальное — устаревшее барахло или корабли небольшого водоизмещения и катера, способные действовать лишь вблизи собственного побережья. Действительно маловато даже для надежной обороны Персидского залива. Мечты о соперничестве с американцами в далеком от Ирана Средиземноморье выглядят беспочвенными.
Но, во-первых, сегодня возрождению ВМС Ирана принялся активно содействовать Китай, который настойчиво предлагает Тегерану дизельные подводные лодки собственной постройки.
Во-вторых, этот рынок не хочет упускать и Россия. В феврале 2016 года министр обороны Ирана Хосейн Дехган побывал с визитом в России. Обсуждались поставки наших вооружений Тегерану на общую сумму порядка восьми миллиардов долларов. В том числе речь шла и о береговых мобильных ракетных комплексах «Бастион», российских фрегатах и дизель-электрических подводных лодках.
В-третьих, Иран в последние годы разворачивает собственную крупную кораблестроительную программу. Строится серия эсминцев класса «Моудж». Уже несколько лет в мире настойчиво говорят о том, что скоро Тегеран возьмется даже за создание отечественного авианосца.
Так что не исключено, что базу под Латакией иранцам будет чем вооружить.
Но главное, полагаю, даже не корабли. Куда страшнее и для американцев, и для израильтян новейшие иранские высокоточные крылатые ракеты большой дальности Soumar, которые при таких раскладах могли бы быть быстро доставлены в Сирию и размещены на берегах Средиземного моря. Их дальность полета составляет порядка 3000 километров. Что позволяет насквозь простреливать не только это море, но поражать объекты даже на Балтике. А это уже серьезно для кого угодно. Тем более, что по сообщению германской газеты Die Welt два месяца назад Тегеран уже успешно испытал это оружие. Правда, в том день Soumar пролетела «всего» 600 километров. Но и это очень немало.
Слухи о существовании этой ракеты у Ирана появились еще в марте 2015 года. Пытаясь понять, как этой не самой передовой в техническом отношении стране так быстро удалось создать вполне современное ударное средство поражения, западные эксперты первым делом обратили внимание на поразительное внешнее сходство Soumar с советской/российской крылатой ракетой авиационного базирования Х-55. И немедленно поняли, кому на самом деле обязаны плохой новостью. Даже тут без Украины точно не обошлось.
Это в марте 2005 года в интервью британской газете «Файнешнл таймс» впервые признал тогдашний генеральный прокурор Украины Святослав Пискун. По его словам, во времена президентства Виктора Ющенко киевской фирмой «Прогресс», дочерним предприятием «Укрспецэкспорта», была осуществлена преступная сделка. По подложным документам шесть ракет Х-55 и комплект проверочного оборудования КНО-120 были тайно поставлены Ирану. Еще шесть отправились в Китай.
Видимо, чтобы скопировать сложнейшее оружие понадобились годы. В результате этих творческих мук только теперь в Иране родился Soumar. Некоторое время понадобится, чтобы наладить серийное производство. А если к тому дню появятся еще и стартовые позиции под Латакией — мало не покажется никому. Ни в Израиле, ни в США. А вот для России в любом случае ничего не изменится. Ирану до нас всегда было рукой подать. Через Каспий. Так что Москва в итоге немногим рискует. А вот у Вашингтона действительно появятся новые поводы задуматься: стоило ли перешагивать через «красную черту»?
* ИГИЛ — «Исламское государство» решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
Фото ТАСС