Отказ Дональда Трампа от обещанной им жёсткой линии поведения в отношении Китая, проявившийся на переговорах с Си Цзиньпином, дал толчок спекуляциям относительно нового издания американской инициативы G2 («большой двойки» США – Китай). Смысл этой инициативы в том, что испытывающие затруднения с единоличным лидерством США могли бы поделить ответственность за судьбы мира со второй сверхдержавой (по некоторым оценкам, уже первой экономикой мира).
Солировать в таком партнёрстве, разумеется, должен был бы Вашингтон. В варианте Трампа это звучит как «большая сделка» (great deal), по условиям которой Белый дом отказывается от экономических претензий к КНР, а последняя становится лояльной к интересам США на международной арене. В частности, в КНДР и Сирии.
Впервые идея о возможном глобальном «дуумвирате» была выдвинута ещё в 2005 году в книге Фреда Бергстена, директора Института международной экономики Петерсона, «США и мировая экономика» (The United States and the World Economy). За пределы академических рассуждений идея вышла после финансового кризиса 2008 года, когда её поддержали, помимо прочих, Генри Киссинджер и Збигнев Бжезинский. Правда, оба эти деятеля к настоящему времени от формулы «большой двойки» отказались: выяснилось, что она совершенно неприемлема для Китая.
В этом со всей определённостью убедилась предыдущая администрация США. Пробный шар на этот счёт сначала запустила госсекретарь Х. Клинтон в феврале 2009 г. во время визита в Пекин. Поддержал её и президент Обама. Однако уже в мае 2009 г. на саммите Евросоюза и КНР в Праге премьер-министр Госсовета Китая Вэнь Цзябао категорически отверг концепцию «большой двойки». Он заявил, что «говорить о доминировании двух держав в международных делах абсолютно необоснованно и ошибочно. Китай будет проводить независимую политику и не станет вступать в альянс с какими-либо странами». А идею «Кимерики» (China-America) эксперты окрестили «Химерикой» или просто химерой.
Тем не менее «брошенная в массы» идея продолжает жить своей жизнью. Размышления на эту тему можно подытожить по заключениям исследователя из Гарвардской школы бизнеса Джереми Фридмана. Он констатирует, что сегодня противостоять одновременно и России, и Китаю для Америки – непосильная задача. Поэтому приходится выбирать из них кого-то одного в союзники. Идея дружить со всеми почему-то в Соединённых Штатах не очень популярна, обязательно надо кому-то противостоять. Поэтому возникает дилемма: какой союзник лучше для США – Россия или Китай?
В пользу союзнических отношений с Москвой, пишет Фридман, говорит то, что Китай сегодня наносит больший ущерб американским интересам в мире, чем Россия. «Она не смертельная угроза для мирового порядка, а скорее упущенный шанс, который еще можно спасти». Очевидно, подобный ход мыслей был характерен для команды Трампа в предвыборный период. Однако есть и другой вариант — объединиться с Китаем против России. Фундаментом китайского развития являются мировая стабильность и открытая торговля, условия для которых, как полагают в США, в конечном счёте обеспечивает американская военная мощь. Играть ту роль, которая принадлежит американцам, Китай якобы не в состоянии, что понимают и его лидеры, а поэтому предпочтительнее сделать основную ставку на него. На нынешнем этапе в поведении Белого дома, скорее, угадываются именно эти мотивы. Впрочем, всё не так просто. Сам Фридман, в частности, задаётся вопросами: а удастся ли вообще убедить Россию объединиться с Америкой против Китая или убедить Китай объединиться с Америкой против России? Что смогут Соединённые Штаты предложить той или иной стороне?
И действительно, Россия, даже когда Трамп её нахваливал, не давала ни малейших оснований усомниться в том, что ни к каким антикитайским комбинациям она присоединяться не станет. Как знать, может, и это отчасти явилось причиной того, что американский президент посчитал необходимым переосмыслить некоторые свои намерения на китайском направлении. При этом в Вашингтоне явно проигнорировали тот факт, что и Пекин недвусмысленно заявлял о своём нежелании отказываться от достигнутого уровня близости с Москвой. В Пекине, например, указывали, что этот уровень определяется «целым рядом стратегических факторов, формировавшихся в течение долгого времени».
В настоящее время безусловным внешнеполитическим приоритетом Китая является не мифическая «большая двойка», а проект «одного пояса, одного пути» на евразийском пространстве. Концептуально он является развитием идеи Великого шелкового пути, но со значительно большим участием России, чем первоначально планировалось. Не приходится сомневаться, что среди намечающих прибыть на майский саммит данного проекта в Пекине лидеров 20 с лишним стран российский президент займёт самое почётное место.
Принимать воспитанность за мягкость – типичное заблуждение многих. Си Цзиньпин, к примеру, действительно, не выразил открытого возмущения, когда Трамп во время их переговоров в США прервал «дегустацию шоколадного десерта» сообщением о нанесении ракетного удара по Сирии. Однако это отнюдь не означает, что «сюрприз» ему понравился и что он когда-нибудь забудет про допущенную бестактность. Ещё неизвестно, каким будет ответный десерт по-китайски. Эксперты полагают, что кажущейся податливостью на саммите в Америке китайский лидер получил гораздо больше, чем уступил. Однако, когда надо, и он может быть жёстким. Гонконгская South China Morning Post, например, полагает, что если Трамп введёт карательные тарифы и барьеры для торговли с Китаем, то можно уверенно говорить, что Си Цзиньпин ответит взаимностью. Если Китай почувствует, что не учитываются его интересы по Тайваню и Южно-Китайскому морю, то не надо удивляться, если Пекин нанесёт ответный удар. Китайский лидер избегает конфликтов ещё и потому, что осенью ожидает своего переизбрания на посту Генерального секретаря ЦК КПК. Когда переизбрание состоится, Си Цзиньпин уже не будет нуждаться в демонстрации своей дипломатической гибкости. В большей степени ему понадобится продемонстрировать результаты. «Некоторые из них могут быть очень неудобными для тех, кто находится за пределами Китая».
Следует признать преждевременными и восторги Трампа по поводу того, что Китай не наложил вместе с Россией вето на американскую резолюцию по применению химоружия в Сирии, а воздержался. То же касается и согласия Пекина на оказание определённого давления на КНДР. Ведь резолюция всё равно была заблокирована, и количество голосов особого значения не имело. Кстати, малозамеченным осталось то, что при голосовании за американскую резолюцию среди воздержавшихся оказался и ближайший союзник России по ОДКБ – Казахстан. По-видимому, это объяснялось необходимостью сохранения «астанинского процесса» сирийского урегулирования, а Москва была вполне готова ветировать указанный проект в одиночестве. Что касается корейской ядерной программы, то она не устраивает и Китай. Так что он и сам готов к оказанию определённого давления на Пхеньян.
В то же время Пекин официально осудил одностороннее применение силы в Сирии вне рамок Устава ООН и решений СБ ООН, явно подразумевая здесь американский ракетный удар. А в связи с нападением сирийских боевиков на гражданскую автоколонну под Алеппо 15 апреля с.г. на сайте агентства Синьхуа появился редакционный комментарий, в котором ответственность за гражданскую войну в Сирии прямо возлагалась на Запад, и в частности США. Именно Запад привёл к острому кризису в стране из-за стремления включить Сирию в зону своего влияния. Синьхуа также отметило, что мирный процесс в Сирии срывается из-за поддерживаемых западными державами требований сместить со своего поста Башара Асада. Те, кто поддерживают эти требования, заявило Синьхуа, регулярно «совершают ошибочные ходы», а «интересы сирийского народа при этом становятся жертвой западной интервенции». Примечательно, что данный комментарий появился только в русской версии Синьхуа. Ясный сигнал Москве: ссориться с Западом не хотим, но позицию не меняем.
Кроме того, Китай однозначно резко отреагировал на перспективу американского военного удара по КНДР. По его мнению, денуклеаризация Корейского полуострова может быть достигнута только на основе интенсивного политического диалога и консультаций. Нет сомнений, что этот «холодный душ» из Пекина остудил горячие головы в Вашингтоне.
В целом пока есть все основания говорить о том, что идею G2 при Трампе, коль скоро он не захочет от неё отказаться сам, постигнет та же судьба, что и при Обаме. Тенденция к становлению многополярного мира необратима, и все попытки сохранить единоличное лидерство с помощью разного рода суррогатов «разделения ответственности» исторически обречены.
ДМИТРИЙ МИНИН