Новейшие страницы истории русского добровольческого движения ещё ждут своих мемуаристов, поэтов и историографов. Такова участь всех длящихся и неоконченных исторических событий — в такой ситуации история становится заложницей военной цензуры и политической обстановки, в угоду которым историческая правда либо замалчивается, либо искажается. При этом большая часть тех, кто может рассказать правдивые истории из гущи событий, заняты реальными делами, а не написанием мемуаров или кабинетных исследований.
Поэтому, конечно же, истинная история нынешних событий в Донбассе и в Сирии ждёт нас в будущем: судя по прошлому опыту, для ее написания потребуется ещё лет десять. Однако уже сегодня можно осветить основные свойства текущего момента и развеять два злобных мифа врагов русских добровольцев.
Миф №1. Русский доброволец — невольник своего начальства
Одно из первых обвинений, которое звучит вот уже четвёртый год в адрес русских добровольцев в Сирии и на Украине, заключается в том, что все они — это на самом деле кадровые российские военные, которые отнюдь не соответствуют статусу добровольцев, но воюют исключительно в связи со своим подневольным положением и по прямому приказу командиров.
Подобную ложь вполне можно было бы понять года три назад, когда на Украине нацистским пропагандистам за каждым углом мерещился взвод конных бронетанковых бурятов, а министр обороны Украины на голубом глазу рассуждал, что для взятия Луганского аэропорта ополчение ЛНР применяло тактическое ядерное оружие. Но сегодня многие истории русских добровольцев в Донбассе известны досконально, а некоторые биографии, к сожалению, уже стали некрологами — в силу чего личностная картина участников событий 2014–17 годов на Юго-Востоке Украины сложилась во всех деталях.
Подавляющая часть этих людей — самоотверженные бескорыстные добровольцы, которые ринулись на помощь Донбассу исходя из собственных принципов и убеждений. Арсен Павлов (Моторола) и Михаил Толстых (Гиви), Алексей Фоминов (Фома) и Александр Беднов (Бетман), Алексей Мозговой и Александр Захарченко не были российскими кадровыми военными. Не находились на действительной военной службе и Игорь Стрелков (Гиркин) с Игорем Безлером, которых мы тоже знаем по донбасским событиям. То же самое касается сотен и тысяч других добровольцев, которые бросились на помощь Донбассу со всех уголков России, Белоруссии, Казахстана — и из многих других стран, где нашлись люди, неравнодушные к чужому горю.
При этом все попытки найти на территории Донбасса легионы, фаланги и полки регулярной Российской армии заканчивались ничем. Кроме признанного ещё зимой 2015 года участия в событиях в Донбассе ограниченного числа российских военных специалистов (см. итоговую пресс-конференцию Владимира Путина: http://www.interfax.ru/russia/485544), всё остальное мифотворчество о «сотнях тысяч российских военных на Украине» можно проводить по ведомству ненаучной фантастики, болезненных фантазий и оскорблённого самолюбия.
Реальность выглядит совсем иначе — основную победу над украинской регулярной армией одержали сами жители Донбасса, добровольно вставшие на защиту своих городов и сёл, и поддержавшие их русские добровольцы. Вместе они составили костяк ополчения, а затем — народной милиции ДНР и ЛНР. Это свидетельствует о высоком боевом духе донецких, луганских и других добровольцев — и негативно характеризует украинскую армию, которую, по сути, заставили выполнять в Донбассе полицейские и карательные функции.
Миф №2. Русский доброволец — или нищий, или безжалостный наёмник
Второй миф, который самым активным образом педалировался сначала в украинских, а теперь и в мировых СМИ, связан с тем, что в его рамках последовательно пытаются представить русских добровольцев как людей, имеющих исключительно денежную мотивацию. Мол, единственной причиной того, что русские ехали сначала в Донбасс, а теперь и в Сирию, является материальный фактор.
Поскольку реальные истории русских добровольцев в Сирии и на Украине всё больше становились достоянием гласности, выявляя слишком разночинный и пёстрый характер участников русского добровольческого движения, изначальный миф о «длинном военном рубле» буквально по-живому пришлось «резать надвое».
Если оказывалось, что русский доброволец был образцовым бессребреником, то он тут же объявлялся «нищим, который готов воевать даже за еду». Ну а если материальное положение русского добровольца позволяло хоть как-то говорить о его достатке и успехе — то тут же начинались выдумки о «миллионах рублей», которые рядовые добровольцы получали за участие в событиях на Украине и в Сирии.
В реальности же русское добровольческое движение живёт по тем же неписаным правилам и моральным нормам, по которым вот уже много столетий существуют любые добровольческие подразделение в армиях многих стран мира. Сегодня термин «наемник» скорее подходит к большей части «офисного планктона», который бесцельно просиживает штаны в затхлых офисах, а раз в месяц совершает увлекательное путешествие в кассу за зарплатой. Вот они, идеальные индивидуумы, без принципов, идеалов, высоких устремлений, а главное — без стремления к неизведанному, без чувства личного достоинства и внутренней свободы.
Наёмник и нищий — очень ненадежные солдаты. А вот доброволец, снабжённый достойным «сольдом»-жалованьем, откуда и пошло слово «солдат», — это становой хребет любой армии, который может дойти и до Парижа, и до Берлина — был бы приказ, патроны и каша в солдатском котелке. И поэтому, например, на вопрос «Наёмники ли вы?» солдаты французского Иностранного легиона обычно отвечают: «Если бы легионеры были наемниками, то у Камерона бы они сдались и остались живы». Но в реальности в том сражении 65 легионеров сразились с 2000 мексиканцами и стояли насмерть.
Сегодняшние российские частные военные компании (ЧВК), де-факто созданные после событий 2014 года на Украине, объединяют именно таких российских добровольцев — тех, кто решил выбрать солдатский труд как основу своей жизни. Официальный статус подобных структур в России пока не определен — формально таких подразделений не существует, а в Уголовном кодексе РФ присутствует прямой запрет (ст. 208) на создание любых вооружённых формирований, альтернативных Российской армии. С другой стороны, участие российских добровольцев, объединённых под началом ЧВК, в событиях в Сирии уже стало очевидным — в силу чего эта «улыбка Чеширского кота», существующая отдельно от его тела, уже стала, в общем-то, секретом Полишинеля.
По сути дела, сегодняшние российские ЧВК находятся в состоянии первых французских добровольческих формирований, которые прошли все Революционные и Наполеоновские войны и с 1792 по 1831 существовали в виде «полков-предшественников», из которых лишь в 1831 году, по решению тогдашнего короля Франции Луи-Филиппа был сформирован французский Иностранный легион, который и сегодня является образцом добровольческого военного подразделения.
Ну а мы, со своей стороны, можем лишь пожелать российскому добровольческому движению, чтобы его законодательное обеспечение как можно быстрее подтянулось к его фактическому наполнению.
Тогда, и в самом деле, статус русского военного добровольца будет в полной мере соответствовать его фактическому, без преувеличения, героическому наполнению.
Автор Антон Орловский