Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА «Россия сегодня»
Вот вроде бы несущественная новость из Китая. В громадном городе Чунцине у светофоров установили систему, которая уменьшила число переходов на красный свет с 40% до 3%. Вот идете вы в Чунцине на красный, и прямо перед вами громадный уличный экран с вашим лицом, которое фиксирует камера. А потом записи с камер идут в полицию, которая старается различить лица. И тем, кого различила, шлет уведомление о штрафе. Недорого: 50 юаней, или 7,4 доллара. Хорошая новость? А давайте разберемся. Мне кажется, что попросту жуткая. Причем для всех нас.
Куда бежать?
Китайцев, как известно, примерно миллиард с четвертью. И если есть система, которая позволит опознать каждого по изображению… А почему бы ей не быть: придумали же китайцы опознание клиента банкомата по лицу вместо пин-кода для карточки.
Более того, технология есть и доводится до совершенства. И китайцы здесь отдыхают: эту штуку придумали в России. Поищите, что такое система «Каскад-Поток», узнаете много интересного. В частности – что первое ее испытание было назначено на 12 июня на центральных улицах Москвы.
Я провел социологический эксперимент: сообщил об этом целым 11 друзьям и знакомым и спросил, какая у них первая реакция на такую новость. Реакция была одна: смятение и вопрос «куда бежать». Наверное, они так же любят переходить улицу на красный свет, как и я.
Конечно, такая система – от которой не скрыться никому – вроде как поможет бороться с терроризмом и другой преступностью. Но вот интересно: на днях, когда одно за другим шли сообщения о терактах в Лондоне, в эфире сообщали, что это мировой рекордсмен по части камер на душу населения. Говорили, что в центре города их чуть не по штуке на шесть лондонцев. Помогло? Что-то не очень.
Кстати, второй в мире после Лондона город по этой части – Москва. У нас еще годы назад было 11,63 уличной камеры на 1000 жителей. И если каждого можно будет распознать – что случится? Нужно ли ужесточить контроль за оборотом гражданского оружия?
Дальше будут мои личные предположения. Случится то же, как если окончательно завинтить крышку парового котла. Что-то непредсказуемое, но очень плохое. Более того, это уже происходит, причем по всему миру.
По всему миру появилось множество желающих что-то запрещать и ограничивать. Почему определенный тип людей это полюбил делать: потому что они думают, что теперь – могут. Видеокамеры же и прочие технологии! И вот Россия: маньяк расстрелял людей из карабина – немедленно появились желающие запретить охотничье оружие. Погонится следующий маньяк за кем-то с топором – предложат запретить и топоры.
Но вот еще — США. Мало кто знает, чем запомнился американцам Барак Обама. Запретами и ограничениями на все, что можно. По числу их было 20 тысяч 642 штуки. Подсчитано, что только за 2015 год потребители и бизнес лишились из-за этих запретов 22 миллиардов долларов, а всего – на 100 миллиардов. Сейчас республиканцы бодро демонтируют эту империю запретов.
Или американская зараза – открытые пространства в офисах, где каждого можно контролировать через те же видеокамеры: изображает ли рабочий энтузиазм или безрадостно смотрит перед собой? И ничего, что социология и прочая наука показала – люди в открытых пространствах их ненавидят, и работоспособность (так же как показатели здоровья) там снижается резко, чуть не вдвое.
Улучшение человека ведет к краху общества.
То, что самые разные общества нашего мира по части тоталитарного давления на человека зашли куда-то не туда, умные люди заметили давно.
Есть британский философ Джози Эпплтон. Она замечает: раньше общественное место было чем-то, где если не все, то многое было можно. Люди приходили туда отдыхать от работы, на которой многое было нельзя, по объективным причинам: работа (любая) требует определенной дисциплины, то есть запретов и ограничений. Зато на городской площади можно было отдыхать, то есть, по сути, чувствовать себя почти свободно.
Сегодня – наоборот. Именно в общественных местах запрещают что угодно – выводить собак без намордников, носить или не носить хиджабы, сорить, плеваться, пить и курить, ругаться запрещенными словами… список запретов все растет. Потому что все больше людей, которые хотят, чтобы другие люди вели себя не так, как хочется. Запретители вдобавок еще и ругаются между собой. В итоге общественное место – это где ничего нельзя, да и бывать там не очень поэтому хочется. Там накапливается по нескольку десятков красных кругов, перечеркнутых наискосок, запреты — в зависимости от страны и общества.
Речь о книге Эпплтон под труднопереводимым названием Officious: the rise of the busybody state (что-то вроде «Официоз: подъем государства, которое везде сует свой нос»). Она пишет о том, что повсюду растет число официальных запретов на что угодно, и это ведет к созданию раздувшихся государственных систем, которые видят смысл своего существования в том, чтобы вмешиваться в повседневные привычки людей.
Запреты подменяют главный смысл существования государств – оказание людям услуг. Это не то государство, каким оно традиционно было, это его противоположность. И оно таким путем подрывает само себя и общество заодно.
Понятно, что англичанка Джози пишет о своем государстве. Хотя оно не уникально. Можно, конечно, вспомнить о крайних случаях – СССР или Китай в коммунистическую эпоху, когда идея улучшения, создания нового человека считалась не только допустимым, но обязательным делом. Чем это в обоих случаях закончилось – известно: крахом системы. Хотя иногда кажется, что уроки не усвоены, или кто-то вовсе ничему не учился, то есть усваивать было нечего.
Впрочем, есть пример более свежий: «исламское государство»* на оккупированных территориях Ирака и Сирии. Вот уж где экстремальный случай запретов вообще на все, что людям нравится – с хорошо известной целью мгновенного создания идеально праведного общества. К счастью, этому «идеальному общественному месту» недолго, судя по всему, жить – ему не дали в очередной раз показать миру, как «общества запретов» приходят к краху сами по себе.
Попытаемся угадать, что происходит с менее экстремальными формами перерождения государства в нечто противоположное себе. Люди не обязательно организуют сознательный протест – они просто сходят с ума. Сначала «открытые пространства» в офисе, потом улица с видеокамерами… Кто такое выдержит? Безумие, конечно, происходит прежде всего в больших городах. И случайно ли, что городское общество превращается в новый пролетариат, то есть разрушительный революционный класс, в политике ведущий себя явно неадекватно (смотри множество недавних выборных сюжетов, когда социологи перестали правильно предсказывать поведение избирателя).
Этот революционный класс пока что с головой уходит в «помойку свободы» — в интернет. Где вроде бы все можно. Этим спасается. А вот если и там завинтить крышку котла.
Так вот, мне кажется, что тотальное видеораспознавание прохожих может быть полезным. Но тогда надо шаг за шагом демонтировать всю конструкцию запретов. Или одно, или другое. Вместе это – смесь повышенной взрывчатости.
* Террористическая группировка ИГ («Исламское государство») запрещена в России.