Россия только наладила отношения с Турцией, которая пыталась ввести заградительные пошлины для нашего зерна. А теперь проблемы возникли с Египтом, который закупает в полтора больше российской пшеницы.
Политики враждуют — прилавки пустуют
Египет является крупнейшим в мире импортером пшеницы: по данным Минсельхоза страны, в нынешнем торговом году (он начался в июле 2016 года и завершается в нынешнем июне), объемы импортных поставок зерна составят 20,8 млн. тонн, из которых 12 миллионов — это пшеница. Это на 1,3 миллиона больше, чем в среднем за последние пять лет. Еще порядка 5,5 млн. тонн пшеницы на нужды хлебопечения — местное производство.
«Увеличение спроса связано не с увеличением численности населения, а с увеличением нашего потребления», — заявил на пресс-конференции президент Египта Абдель-Фаттах Эль-Сиси. Сейчас, по его словам, власти страны делают многое, чтобы снизить зависимость от импорта и повысить внутреннее потребление. В частности, еще в прошлом году была создана спецкомиссия во главе с бывшим премьер-министром Ибрагимом Махлябом, которая занимается возвратом в государственную собственность земель, незаконно приобретенных частными лицами за последние десятилетия. К настоящему времени деприватизация, как заявил президент Сиси, коснулась 25 тысяч гектаров.
Кроме того, еще в ноябре 2016 года, согласно постановлению премьер-министра Шерифа Исмаила, в стране была реформирована система контроля за продуктами питания: ответственность за стратегический сельскохозяйственный импорт передана от карантинной инспекции Министерства сельского хозяйства подразделению Министерства торговли — Генеральной организации по контролю за экспортом и импортом (GOEIC).
Именно карантинная инспекция выступала за то, чтобы в импортируемом зерне было нулевое содержание спорыньи — опасного грибка, возбудителя болезней сельскохозяйственных растений. Сегодня допустимый уровень составляет 0,05%, что соответствует общепринятым международным стандартам.
Кроме того, у карантинной инспекции Минсельхоза были почти неограниченные полномочия: скажем, она имела право направлять группы из своих сотрудников даже в заморские торговые порты (что, разумеется, всерьез удлиняло процесс получения разрешений: поставщикам порой приходилось хранить зерно до 10 суток в грузовых танкерах до выгрузки).
Естественно, отказ от такой громоздкой системы бизнесмены Египта восприняли положительно. «Объединение инспекционных органов не только сделает атмосферу более ясной для рынка, но также поможет снизить цену для конечного покупателя. Потому что, когда трейдеры взимают высокую премию за риски, в конце концов эту цену оплачивает именно покупатель», — заявил в интервью агентству Bloomberg Алаа Эзз, генеральный секретарь Федерации египетских торговых палат.
С чем хлеб будете? Спорынья, амброзия, белая плесень…
Группа сотрудников карантинной инспекции направила исковое заявление в суд, обжаловав решение правительства Египта о передаче полномочий сельскохозяйственного контроля Министерству торговли. Причем выступают как частные, а не должностные лица. Также под иском подписались сотрудники еще нескольких ведомств, в том числе Минздрава (который также принимает участие в инспекциях сельскохозяйственного сырья).
В числе доводов особо сознательные египетские граждане указывают: Минторговли не имеет достаточного оснащения и квалификации, чтобы обнаруживать вредные загрязнители — спорынью, амброзию и белую плесень, рассказал журналистам один из истцов, сотрудник карантинной инспекции Мохаммед Заки.
Интересы истцов отстаивал известный адвокат и правозащитник Халед Али, известный своими оппозиционными убеждениями. Вердикт по нашумевшему иску административный суд устно огласил 6 июня: полномочия были возвращены карантинной службе Минсельхоза, и это фактически означало, что российской (а также, скажем, румынской) пшенице закрыт доступ на египетские рынки. Мотивированный текст решения будет опубликован 13 июня, после чего у правительства останется 60 дней на его обжалование в апелляционном порядке.
Вердикт тем более драматичен, учитывая, что через полмесяца начинается новый торговый год. В текущем году (по состоянию на апрель 2017 года) Россия отгрузила в Египет 5,9 млн. тонн пшеницы.
В прошлом году карантинная инспекция Египта уже пыталась ввести политику «нулевой терпимости» по отношению загрязнения импортируемого зерна спорыньей. Однако затем от этого жесткого запрета чиновники были вынуждены отказаться под давлением крупных агротрейдеров: фактически, их бизнес оказался парализован. Именно после этого в ноябре 2016 года и появилось решение премьер-министра о передаче карантинных полномочий от Минсельхоза к Минторговли (то есть, фактически, об их смягчении).
Импортозамещение провалилось?
Только недавно разрешился многомесячный «зерновой» спор между Россией и Турцией. Напомним, что в марте официальный Стамбул исключил Россию из числа стран, имеющих право на беспошлинную торговлю зерновой продукции.
Это фактически означало введение пошлин на кукурузу и пшеницу в размере 130%, на рис — 45%, а на подсолнечное масло и шрот — 36%. И это учитывая, что наша страна является одним из крупнейших экспортеров зерна на Анатолийской полуостров: в нынешнем торговом году было отгружено 2,5 млн. тонн пшеницы (это почти 15% российского зернового экспорта).
Пошлинные ограничения были сняты лишь первого июня, после долгих межправительственных переговоров. Вероятнее всего, таким же непростым способом придется разрешать и «зерновой» спор с Египтом, ведь терять такой перспективный рынок зерна Россия ни в коем случае не может.
Между тем, в продовольственной отрасли внутри самой России продолжают накапливаться проблемы. По данным таможенной статистики, за первые четыре месяца 2017 года импорт продуктов питания (а также сырья для их производства) в Россию резко выросли: в стоимостном выражении — на 10,3%, а их физические объемы — на 1,9%.
Поставки молока и сгущенных сливок увеличились в 3,3 раза, свежей и мороженной рыбы — почти на 15%, цитрусовых — на 7%. Основной поток импорта идет из стран дальнего зарубежья (поставки «молочки» из стран СНГ, напротив, резко снизились).
В том, что эти цифры свидетельствуют о фиаско политики импортозамещения, сомневается старший научный сотрудник Института экономической политики (ИЭП) Сергей Жаворонков, который высказал «Свободной прессе» такое мнение:
— Ну что тут скажешь?! Высокая доля импорта, прежде всего машин и оборудования — это старая болезнь нашей экономики, которая не в состоянии производить это сама. С продовольствием ситуация сложнее: мы обеспечиваем себя почти всем, кроме говядины и фруктов — у них весьма долгий цикл воспроизводства.
Фото ТАСС