Нет, не так, совсем не так в России планировали отметить пятимесячный «юбилей» пребывания «друга Путина» Дональда Трампа на посту президента США.
Даже фраза «отношения Москвы и Вашингтона накалились до предела» не отражает в полной мере всю драматичность ситуации. Не отражает потому, что предел накала или предел падения еще явно не достигнут. До промежуточных выборов в американский Конгресс в ноябре 2018 года лучшее, на что можно рассчитывать — это сохранение нынешнего заморожено-враждебного состояние связей между двумя главными ядерными державами мира. Ну а если на выборах следующего года победу одержат «обожающие» Путина и Россию демократы, то возможно, что даже о теперешнем положение дел мы будем вспоминать с ностальгией.
Подобный прогноз может показаться излишне пессимистичным на фоне двух неплохих новостей последних дней. В американской прессе появилась похожая на правду утечка о секретном плане госсекретаря США Рекса Тиллерсона обеспечить «стратегическую стабильность» в отношениях с Россией. Одновременно палата представителей американского конгресса отложила голосование по поводу принятия одобренного сенатом нового пакета санкций в отношении нашей страны. Не буду отрицать: и то, и другое событие — повод для осторожного оптимизма.
Но вот что есть оптимизм применительно к нынешнему состоянию связей между Россией и Америкой? Я отвечаю на этот вопрос так: оптимизм — это вера в то, что отношения между нашими странами не начнут развиваться по уж совсем катастрофическому сценарию. Все «лазейки» для стратегического прорыва, для нормализации и разрядки, для новой «перезагрузки», для «большой сделки», к несчастью, намертво законопачены. Если не случится какого-нибудь из ряда вон выходящего события типа терактов 11 сентября 2001 года, то российско-американские отношения обречены дрейфовать в нынешнем русле.
Недавно я задумался: почему при «враге России» Бараке Обаме связи Вашингтона и Москвы находились в объективно лучшем состоянии, чем при уважительно высказывавшемся о Путине Дональде Трампе? Вот к какому выводу, я пришел: в силу своей политической неопытности Трамп изначально нарушил один из главных неписанных законов американской политики. Звучит этот закон так: если президент твердо решил кардинально изменить вектор американского государственного курса на каком-нибудь важном направлении, то на первом этапе он должен действовать только скрытно.
Как выяснилось позднее из мемуаров политиков и исследований историков, президент США Франклин Делано Рузвельт очень быстро решил: Америка не может остаться в стороне от конфликта в Европе. Америка должна плечом к плечу с Великобританией сражаться против Гитлера. Но на публике Рузвельт заявлял совсем о другом. Президент США словно мантру повторял: я не допущу, чтобы наши юноши стали «пушечным мясом» для разборок европейцев между собой.
Став президентом США в 1953 году, прославленный генерал и кумир американской публики Дуайт Эйзенхауэр изначально намеревался расправиться с сенатором Джозефом Маккарти — интриганом и фантазером, обвинившим многих представителей вашингтонской элиты в «работе на Москву». Но сделать вывод о подобных намерениях президента, исходя из его публичных заявлений, долгое время было невозможно. Эйзенхауэр высказывался о Маккарти либо в нейтральных, либо даже в уважительных тонах.
Возглавив Америку в 1969 году, Ричард Никсон изначально намеревался нормализовать отношения между Вашингтоном и Пекином. Но в течении нескольких лет направленные на достижение этой цели усилия Никсона являлись строжайше охраняемым секретом. Президент даже не решался действовать через собственных дипломатов. Посредником в налаживании отношений между Никсоном и Мао Цзэдуном был президент Пакистана Яхья Хан.
Почему Рузвельт, Эйзенхауэр и Никсон вели себя подобным образом? Потому, что каждый из этих опытных политиков осознавал: президент Америки не является всесильным. Он не может изменить господствующее в общественном мнении представление о той или иной проблеме с помощью лихой кавалерийской атаки. Он может это сделать только исподволь, постепенно подготавливая почву и медленно приоткрывая свои карты. Открыть свои карты сразу — обрекать себя на внутриполитическое поражение и, возможно, на политическую смерть. Рузвельта могли уничтожить господствующие в американском общественном мнении в период начала Второй мировой войны сторонники изоляционизма — принципа невмешательства США в европейские конфликты. Эйзенхауэра — сторонники Маккарти, а Никсона — сторонники тезиса, что единственное законное правительство Китая находится на острове Тайвань.
Действуя скрытно, поступательно и осторожно, Рузвельт, Эйзенхауэр и Никсон добились своих целей. И, если бы Дональд Трамп взял их опыт на вооружение, то не исключено, что через год-другой мы бы имели принципиально иное состояние российско-американских отношений. Но « брать чей-то политический опыт на вооружение» — это не про Трампа. Нынешний лидер США был уверен, что он сам с усами, что ему по силам с помощью магнетизма своей личности переломить господствующее в американском общественном мнении негативное представление о России. Выяснилось, однако, что Трамп ошибался, а три его знаменитых предшественника были правы.
В результате в июне 2017 всех американских политиков пол отношению к России можно условно условно разделить на три лагеря. В первом, самом малочисленном лагере находится сам Трамп и кучка людей из его ближайшего окружения. Трамп нынешнего образца мало напоминает самого себя в прошлогоднем варианте — политика, полного амбициозных идей и веры в их быстрое осуществление. Нынешний Трамп — лидер, который борется за собственное выживание и для которого все остальное глубоко вторично.
Во втором, тоже очень малочисленном лагере находится нынешний государственный секретарь США Рекс Тиллерсон. Я не знаю, в какой мере Тиллерсона можно назвать «другом» России. Дружба в мировой политике — это вообще понятие относительное. Но Тиллерсон — это независимая и содержательная фигура, которая не заинтересована в собственном карьерном росте и которая ориентируется лишь на фундаментальные национальные интересы США. Это автоматом делает государственном секретаря сторонником разумности и умеренности по отношению к России.
Но вот что Рекс Тиллерсон может сделать в одиночку — или почти в одиночку, учитывая его общий вес в администрации и партнерские отношения с министром обороны США Джеймсом Мэттисом? К сожалению, не очень много. Судьба отношений РФ и США находится сейчас под контролем третьего лагеря — лагеря, в который входят почти все остальные вашингтонские политические игроки. Эти люди не притворяются, когда говорят о своем резко негативном отношении к Путину и России. Но в первую, во вторую и третью очередь они рассматривают тему отношений США с РФ как средство внутриполитической борьбы.
Именно этим обстоятельством объясняется, например, тот факт, что принятый сенатом законопроект о введении новых санкций против Москвы застрял в палате представителей. Республиканская партия США ведет сейчас политическую войну на два фронта. С одной стороны, очень многие республиканские партийные гранды активно пытаются сейчас прижать к ногтю президента от собственной партии. С другой стороны, соперничество республиканцев и демократов никуда не ушло. Если контролируемый республиканцами конгресс потопит собственного президента, он одновременно потопит и самого себя.
Поддержав законопроект о введении новых санкций против РФ, сенаторы-республиканцы показали Трампу, «кто в доме хозяин». Но двигать этот документ дальше — в сторону принятия — не в интересах Республиканской партии. Республиканцам не нужно демонстративно унижать президента от своей партии, официально лишать его права вести от имени Америки внешнюю политику. Документ будет либо отложен, либо серьезно изменен. Но опять же все это не про Россию. Все это про разборки американских политиков между собой. Безумно жаль, что мы оказались в их эпицентре. Однако изменить такое пакостное положение дел не может ни Трамп, ни сама Россия.
Фото АР