Государственный долг США вплотную подтянулся к эпохальному значению в 20 трлн долл. — не хватает какой-то сущей мелочи, 25 млрд долл. или около того, пишет украинский еженедельник «2000». И в очередной раз встает вопрос о поднятии официального потолка госдолга, который в последний раз был утвержден еще в 2015 г., в бытность Барака Обамы.
Министр финансов США Стивен Мнучин призывал к этому конгрессменов еще в конце июля, до того как законодатели ушли на каникулы. Мнучин обещал, что до сентября правительство сможет само финансировать свою деятельность, но, мол, желательно бы поторопиться, дабы не навредить интересам налогоплательщиков.
Теперь принять соответствующий закон Конгресс США должен до начала очередного бюджетного года — а он в Штатах начинается с 1 октября. Крайняя дата — пятница, 29 сентября. В общем-то, поднятие потолка госдолга — это достаточно рутинная операция, которую американские власти начиная с 1917 г. (о, в этом году юбилей!) выполняли уже десятки раз, только в нашем, XXI веке — 15 раз.
Иногда, правда, случаются сбои: конгрессмены отказываются вовремя поднять потолок, начинаются препирательства с исполнительной властью («бюджетный пирог» делят, в схватку вступают лоббисты различных финансово-промышленных групп и отраслей). На это время — вплоть до благополучного разрешения конфликта — наступает что-то вроде дефолта, государственную жизнь США слегка лихорадит: прекращается финансирование большинства госучреждений, отчего их персонал отправляют в вынужденные отпуска и т. д. Угроза такого неприятного сценария существует и сегодня, так что авторитетное рейтинговое агентство Fitch пригрозило уже в случае его осуществления понизить суверенный рейтинг Соединенных Штатов.
Многие скажут, что ситуация банальна и никаких последствий для мировой и американской экономики и политики спор вокруг планки госдолга США иметь не будет — все разрешится благополучно, «как всегда», и все пророчества про дефолт и крах Америки снова заглохнут. Скорее всего, так оно и произойдет. Вот только имеется одно обстоятельство, которое выводит сегодняшнюю ситуацию за рамки того, что бывает «всегда»: это — острый конфликт внутри американской элиты.
Можно предположить, что противники Дональда Трампа, коих в конгрессе предостаточно, воспользуются указанным поводом, чтобы «подгадить» хозяину Белого дома — на фоне продолжающейся в СМИ антитрамповской истерии, обвинений его в разных смертных грехах, муссирования темы импичмента и стычек ультралевых и ультраправых по поводу памятников конфедератам. Парламентарии ведь уже провалили Трампу отмену Obamacare, да и сама политическая обстановка логически подводит к новой атаке на Трампа теперь на бюджетно-долговом фронте.
В ожидании бюджетного кризиса доллар и так уже изрядно сдал. Аналитики говорят, что все изменится и американская валюта снова пойдет в гору, как только будет поднят потолок государственного долга. А если он таки не будет поднят?
Другое обстоятельство дает основания предположить, что отказ конгресса вовремя поднять потолок способен привести к более серьезным последствиям, чем это бывает «всегда». Есть такой важный финансовый показатель, как коэффициент CAPE (Cyclically adjusted price-to-earning ratio), иначе называемый коэффициентом Шиллера P/E — по имени нобелевского лауреата по экономике Роберта Шиллера, изобретшего его. Коэффициент CAPE — это, грубо говоря, соотношение цены акций и их доходности, взятое, что очень важно, на долговременной основе, исключающей всякого рода спекулятивные случайности. Стало быть, он является показателем «перегрева» фондового рынка, индикатором его возможного скорого обрушения.
Коэффициент CAPE для США отслежен экономистами с 1870 г. За все это время он дважды достигал суперпиков. В первый раз — в 1929 г., накануне «черной пятницы» 25 октября — биржевого краха, положившего начало Великой депрессии. Тогда он равнялся 32,56. Во второй раз — в 2000 г., когда коэффициент CAPE достиг исторического максимума 44,2. После чего произошел обвал «доткомов». Этому, кстати, предшествовала «накачка» с 1984 г. — с того же примерно уровня, что был и перед началом «просперити» в 1920 г., и после Великой депрессии в 1933-м. Надо полагать, одним из факторов роста послужил крах СССР.
Накануне «Великой депрессии — 2», разразившейся в 2008 г., коэффициент Шиллера не достиг и 30, а затем еще изрядно обвалился. Но в 2010-х годах биржи начали новый подъем, явно не соответствующий, отметим, довольно вялым темпам роста как американской, так и всей мировой (за вычетом Китая и Индии) экономики. Индекс Доу-Джонса, мы знаем, установил за последнее время новые рекорды.
И коэффициент CAPE тоже выходит на новый пик — сейчас он равен 30,5, т. е. уже близок к тому опасному уровню, который был достигнут к началу Великой депрессии. А значит, американская и мировая экономика снова перед угрозой.
В 2008 г., однако, некоторые экономисты тоже пугали тем, что «Великая депрессия — 2» будет пострашнее ее исторической предшественницы. Но ведь так не произошло. Во многом ее удар ослабила финансовая политика США и Европы, «денежная накачка» их экономик — ценой невиданного раздувания «долгового пузыря» целого ряда государств, прежде всего Соединенных Штатов Америки.
В том-то все и дело. В 2008 г. государственный долг США равнялся всего 67,7% ВВП страны (в 1930 г., к слову, вообще только 16,5%), теперь же он превысил 106%. Соответственно, случись чего, возможности спасать экономику от краха, используя долговые механизмы, сегодня будут намного более ограниченны.
Интрига состоит в том, проявит ли американская элита благоразумие или же она продолжит войну против Трампа, поиграв еще вдобавок «финансовым огнем».
Мне внутриполитическая ситуация в США начинает напоминать ситуацию в Российской империи накануне Февраля 17-го. Тогда либерально-буржуазная и военно-промышленная верхушка тоже готовила заговор против царя, «рыла под него», используя растущее недовольство масс, готовясь возглавить, «оседлать» народные выступления, что и произошло, собственно, в феврале. Не исключено, что кто-то на Капитолии, в штабах Демпартии и, главное, на Уолл-стрит подумывает над тем, что «мини-дефолт» после провала «поднятия потолка» мог бы подстегнуть недовольство и перевести этим протесты против мистера Трампа на новую высоту.
С другой стороны, и внутриполитические позиции Трампа слабнут, как слабли позиции самодержавия в 1916 г. Своими оценками «конфедератопада» и всех тех столкновений, что произошли вокруг него, Трамп лишь отталкивает от себя правых сторонников, не находя понимания на леволиберальном фланге. От него уходят соратники — в частности, Стивен Бэннон. И вот теперь его ждет «битва за потолок».
Фото АР