В сентябре вузы всего света вновь распахивают свои двери. Хорошее образование важно в любой профессии, но для представителей мировой элиты выбор учебного заведения определяет всю дальнейшую карьеру.
Даже антиамериканские диктаторские режимы не могут устоять перед тем, чтобы отправить «наследников престола» в престижный университет за границей. Что уж говорить, например, о США, где без корочки Гарварда или Йеля не стоит даже начинать карабкаться на политический олимп. Даже если в учебе будущий властитель мира не блистает, университет дает ему массу других преимуществ. Например, неформальные связи, которые выстраиваются между студентами, в том числе в ходе участия в тайных обществах со зловещими названиями «Череп и кости», «Волчья голова», «Свиток и ключ»… «МК» разобрался, как в престижных университетах мира куется мировая элита.
Под знаком плюща
Объединение самых авторитетных университетов США принято называть «Лигой плюща». В нее входят восемь учебных заведений: Брауновский, Гарвардский, Йельский, Колумбийский, Корнелльский, Пенсильванский, Принстонский университеты и Дартмутский колледж. Большинство из них было основано еще до провозглашения независимости Соединенных Штатов. В наши дни именно отсюда начинается путь на политический олимп не только для американцев, но и для многих представителей мировой элиты. Хотя «Лигой плюща» сегодня называют сами учебные заведения, изначально это название носили их студенческие спортивные команды.
Почему именно плющ? В XIX веке в американских университетах распространилась традиция высаживания плюща, который оплетал старинные здания учебных корпусов. В начале XX века это растение настолько прочно стало ассоциироваться со старейшими университетами Восточного побережья США, что превратилось в их символ.
Неформальное лидерство по количеству выпускников-президентов принадлежит Гарварду. Своей альма-матер его могли назвать восемь глав Белого дома, среди них и Барак Обама. Второе место за Йелем — в нем учились пять президентов, включая представителей влиятельного клана Бушей. Американские аналитики шутят, что политика в США — это уже не спор демократов с республиканцами, а противостояние Гарварда и Йеля. И они отчасти правы.
Во время избирательной кампании 1988 года Джордж Буш-старший (выпускник Йеля) высмеял внешнеполитические взгляды своего соперника Майкла Дукакиса, назвав их «рожденными в салонах Гарварда», то есть элитарными и оторванными от жизни. Как метко подметили американские журналисты, в действительности для большинства избирателей никакой разницы между Гарвардом и Йелем нет, потому что оба эти университета считаются обителью высокомерной, неприлично богатой и снобистской элиты. Поэтому обвинения Буша в адрес Дукакиса выглядели так комично, «будто заварочный чайник обвиняет в элитизме чайник для кипятка», написал журналист Рассел Бейкер.
Репутация университетов «Лиги плюща» основана не на пустом месте. Учеба в них стоит огромных денег, поэтому их студентами становятся, как правило, представители высшего класса. Хотя система грантов на обучение и стипендий для самых талантливых (но небогатых) студентов несколько «разбавила» среду золотой молодежи «Лиги плюща», она все равно остается по преимуществу элитарной. К примеру, в 2013 году 46% студентов Гарварда были выходцами из 3,8% богатейших домохозяйств Америки. Даже цвет кожи по-прежнему играет роль: от 45 до 70% выпускников университетов этого объединения — белые англосаксонские протестанты (в Америке этот термин настолько расхож, что часто употребляется в виде аббревиатуры — WASP). И всего около 6% — чернокожие.
«Имущественный ценз» начинает работать еще до поступления в вуз. Выдержать экзамены в престижный университет, проучившись в государственной средней школе, крайне сложно — не тот уровень подготовки. Поэтому первая ступенька на пути в «Лигу плюща» — это частная школа, в которую не всем по карману определить своих детей. Зато вложения на начальном этапе, как правило, окупаются.
Барак Обама, например, родился в совершенно обычной семье. Но бабушка с дедушкой не пожалели денег, чтобы перевести его из государственной школы в частную, и это позволило ему стать студентом сначала Колумбийского университета, а потом и Гарварда. Конечно, в обители WASP Обама выглядел белой вороной. Но нехватку связей и родословной он компенсировал талантом и трудолюбием. Так, будущий президент стал первым чернокожим редактором университетского журнала Harvard Law Review.
Попасть в кресло главы Белого дома можно и окольными путями. Например, через военную карьеру: президенты Улисс Грант и Дуайт Эйзенхауэр окончили элитную военную академию Вест-Пойнт.
Страшная тайна
Внутри престижных американских университетов существуют и суперпрестижные группы — тайные общества. Именно в них состояли самые влиятельные выпускники «Лиги плюща», будущие властители мира. Что обсуждается на собраниях подобных союзов, естественно, тайна на семью печатями. Самое известное закрытое университетское общество Америки — «Череп и кости», оно базируется в Йельском университете. В разное время его членами были оба президента Буша, госсекретарь Джон Керри, а также множество будущих министров, губернаторов и крупных бизнесменов.
Даже после выпуска из альма-матер члены «братства» не обрывают контакты друг с другом и регулярно собираются. Одним из таких мест встреч служит Олений остров на реке Святого Лоуренса, который целиком принадлежит «Черепу и костям». На территории Йеля у общества также есть свое здание — легендарная «Гробница», зловещая на вид и тяжеловесная постройка, возведенная во второй половине XIX — начале XX века на средства участников общества.
Стать членом «Черепа и костей» может далеко не каждый. Почти все участники общества — мужчины, белые англосаксонские протестанты. Важно также происходить из богатой и влиятельной семьи. Хотя прорваться в святая святых Йеля можно и через спорт: в «Череп и кости» принимают выдающихся игроков и капитанов университетских команд, даже если они представляют национальные меньшинства. Первый чернокожий — звезда американского футбола Леви Джексон — был приглашен в это общество в 1950 году. Женщин в союз стали принимать только в 1992 году после ожесточенных дебатов, демаршей несогласных и голосования с минимальным перевесом.
Членов «Черепа и костей», конечно, обвиняют в снобизме, и не без причины. Они выстроили вокруг своего общества такую атмосферу зловещей тайны и конспирации, что порой это даже выглядит забавно. В университетском братстве, например, в ходу обычай похищать черепа, которые (предположительно) принадлежали известным людям, и в качестве трофея приносить в «Гробницу». Или давать каждому члену общества прозвища, взятые из мифов и литературы. А костюмированный обряд инициации больше похож на ритуал из книг про Гарри Поттера. По крайней мере, именно так на условиях анонимности описал его один из участников тайного объединения в интервью изданию The Atlantic.
Атмосфера исключительности в обществе поддерживается на всех уровнях. Летоисчисление «Череп и кости» ведет от 322 года до нашей эры. По одной из версий, эта дата была выбрана, потому что в греческих Афинах в это время установилась плутократия: гражданами города-государства стали считаться только те, кто владел по меньшей мере 2000 драхм. Часы членов общества всегда переведены на пять минут вперед: общепринятое время они считают «варварским». Впрочем, не только время: «варварами» в своем кругу они называют всех, кто к нему не принадлежит.
«Череп и кости» не единственное тайное общество в Йеле. Этот университет считается рекордсменом по числу «секретнейших союзов». В тройку наиболее престижных наряду с «Черепом и костями» входят «Свиток и ключ» и «Волчья голова». Хотя множество ритуалов и традиций эти общества взяли у их старейшего йельского аналога, на словах их связывает лишь ожесточенное соперничество между собой. И, несмотря на то что среди студентов Йеля давно установилась традиция критиковать секретные общества, мало кто из них отказывается прикоснуться к тайне, когда такая возможность представляется.
Пропуск во дворец
В Великобритании выбор учебных заведений у элиты не такой большой, как в Америке. Самое престижное образование в стране уже которую сотню лет дают университеты Оксфорда и Кембриджа, которые объединены под неформальным названием Оксбридж. Вплоть до XIX века они оставались единственными университетами в Британии, пока там не появилась шестерка авторитетных вузов, прозванная «университетами из красного кирпича».
Но достаточно взглянуть на статистику, чтобы понять, кто на Туманном Альбионе все еще главный. 27 британских премьеров окончили Оксфорд, 15 — Кембридж. В Оксфорде учились почти все главы правительств Великобритании последних лет, включая Тони Блэра, Дэвида Кэмерона и Терезу Мэй. В общей сложности из Оксбриджа вышли около 70 зарубежных лидеров, включая монархов. Как правило, британское образование выбирают представители элит из бывших колоний Соединенного Королевства — Индии, Пакистана и Канады.
Во Франции существует своя кузница кадров для государственного аппарата — Национальная школа администрации. Сложно назвать ее традиционным вузом, потому что ее студенты обычно уже имеют одно высшее образование. Сразу после зачисления в ЭНА (французская аббревиатура названия Национальной школы администрации) они получают чиновничью должность, если у них до сих пор ее нет.
Так как учебу в этом вузе оплачивает государство, выпускники обязаны отработать свое образование на госслужбе в течение 10 лет. Если же новоиспеченный чиновник уходит с государственного поста раньше положенного срока, ему приходится возмещать казне стоимость обучения — 50–60 тысяч евро. Именно так пришлось поступить нынешнему президенту Франции Эммануэлю Макрону, который ушел в крупную финансово-холдинговую компанию после четырех лет на должности финансового инспектора в министерстве экономики.
Национальная школа администрации была создана по инициативе Шарля де Голля, чтобы сделать процесс подбора государственных служащих во Франции максимально прозрачным. В ЭНА действительно нет тайных обществ, как в Йельском университете, а бесплатное образование делает поступление в нее доступным для любого талантливого и амбициозного человека. Однако не всем французам нравится такая система. Считается, что школа способствует формированию узкой прослойки элиты, которая контролирует всю политику в стране, но оторвана от простого народа.
Фото MK