Реджеп Тайип Эрдоган во время церемонии годовщины смерти основателя Турецкой республики Кемаля Ататюрка выступил с довольно неожиданным заявлением. По его словам, некие «силы, заставившие Турцию отойти от границ времен освободительной борьбы, сегодня пытаются заставить Анкару вернуться к условиям Севрского договора». Что же имел в виду лидер страны?
Конечно, Эрдоган довольно часто возвращается к тем, давно ушедшим, страницам турецкой истории. Прошлой осенью он уже призывал к пересмотру пунктов Лозаннского договора от 1923 года, который оформил окончательный распад Османской империи: тогда турки потеряли контроль над Аравией, Египтом, Палестиной, Ливией, Сирией и другими регионами Ближнего Востока. Но тогда, правда, слова Эрдогана не вызвали широкой общественной дискуссии: эксперты трактовали их как стремление турецкого лидера выставить себя в роли «отца нации», который может сплотить народ. А что сейчас? Почему президент страны заговорил о Севрском договоре и неких силах, которые пытаются вернуть страну к условиям этих соглашений?
Чтобы прояснить: в августе 1920 года страны Антанты и правительство Османской империи подписали договор о разделе ее (империи – примеч.) территорий в Европе и на Ближнем Востоке. Согласно пунктам этого соглашения, в регионе должны были быть созданы Курдское государство, а также Большая Армения. Вудро Вильсон в ноябре этого же года внес на рассмотрение своих партнеров предложение, согласно которому Армения могла вырасти сразу до 150 тысяч квадратных километров и получить выход к черноморскому побережью. Что касается Курдистана, то о его границах должны были договориться Англия, Франция и Турция. Тем не менее, несмотря на все эти задумки, договор так и не был ратифицирован.
А когда Эрбиль вознамерился провести референдум о независимости от Ирака 25 сентября, у Эрдогана, по всей видимости, появилось ощущение того, что над его страной нависла «тень Севра». Анкара понимает, что без поддержки извне глава автономии Масуд Барзани сам бы не решился на подобный шаг, прекрасно понимая, что он наткнется на сопротивление Багдада и бурную реакцию в турецком и иранском политическом истеблишменте. Усилиями этих недовольных государств курдский проект в Ираке был блокирован, и вроде как, Анкара должны была успокоиться и жить дальше. Но только этого так и не произошло. Эрбиль все еще сохраняет статус автономии. И несмотря на то, что он очень испортил отношения с турецким руководством, Эрдоган лишился возможности воздействовать на курдскую партию в Ираке в своих собственных интересах.
В настоящий момент эпицентр проблем Турции переместился в Сирию, где поддерживаемые Штатами курды также выступают за получение ими автономии. Это может грозить получением второй курдской автономии, а потому, считает Al Jazeera, со временем Анкара просто будет вынуждена пойти на преобразование из унитарного государства в федерацию. А после этого курды смогут взять прямой курс на независимость. Поэтому Эрдогана так напугало заявление главы МИД САР о том, что Сирия готова обсуждать расширение властных полномочий курдов по окончании борьбы с запрещенной в РФ группировкой ИГ при условии сохранения государственного суверенитета арабской республики.
Безусловно, в настоящий момент пока очень трудно делать прогнозы насчет развития событий в Сирии, Ираке и самой Турции. Не спроста вспоминают сейчас новую карту ближневосточного региона, появившуюся на страницах The New York Times в 2013 году. Она была составлена американским ученым Института мира США Робином Райтом. Он тогда сделал предположение насчет того, что в результате «арабской весны» должны появиться из пяти государств сразу 14 – по числу реально существующих «мощных национализмов», охваченных «водоворотом гражданской войны».
Более того, по словам ученого, региону грозит серьезный раскол между шиитами и суннитами в масштабах, которых мир, возможно, еще не видел. У этой теории много сторонников и противников.
Но что точно в настоящий момент – то, что Ближний Восток, искусственно разделенный на государства, границы которых не совпадают с ареалами этнического расселения народов, пришел в движение. И это движение остановить сейчас уже вряд ли кто-либо способен.
Масштабные перемены на Ближнем Востоке, конечно, в первую очередь касаются стран Закавказья. В первую очередь, речь об Армении и Азербайджане. Если так получится, что основы Лозаннского договора рухнут, то эту участь разделяя Московский и Карский договоры 20-х годов, которые создали границы между Турецкой республикой и закавказскими государствами. Все это даст повод вспомнить о Севрском соглашении, под которым Россия не подписывалась. Если сейчас юго-восток Турции отойдет курдам, то в соответствие с Московским договором под сомнение автоматически попадает передача туркам Карса, Ардагана, Артвина и Сурмалинского уезда, а Нахичевани на правах протектората — Азербайджанской ССР (Азербайджану).
В теории эксперты обозначают будущие контуры таким образом: Республика Арцах (Нагорный Карабах), Восточно-Армянская Республика — российские союзники, Западно-Армянская Республика — западные. Но подобное может быть связано с процессами геополитической трансформации Большого Ближнего Востока. Наша страна должна уже сейчас готовиться ко всем возможным вариантам, и не только в военно-политическом отношении. Нельзя исключать и то, что Штаты и их союзники могут выступить с предложением подписать новые соглашения о разделе сфер влияния в регионе.
Но точно можно сказать, что сейчас наступает момент принятия судьбоносных решений, которые могут отразиться на всей картине мира. Уже завтра, 13 ноября, Эрдоган прибудет в Сочи на встречу с российским лидером. И поговорить им явно будет о чем, и разговор явно будет непростой.