Несмотря на многочисленные мемуары и биографии, фигура Михаила Горбачёва по-прежнему окутана тайной, пишет The Guardian. Бывший лидер Советского Союза больше любого другого сделал для того, чтобы изменить Европу и весь мир на исходе XX века, но многие вопросы, касающиеся его решений, жизни и карьеры, до сих пор не находят ответа, подчёркивает британская газета.
С марта 1985-го по декабрь 1991 года Михаил Горбачёв был самым известным человеком в Советском Союзе, который он возглавлял, однако он продолжает оставаться загадкой, пишет The Guardian. Несмотря на опубликованные мемуары, в которых фигурирует его личность, и не одну автобиографическую книгу, ключевые вопросы, касающиеся человека, сделавшего больше любого другого для того, чтобы изменить Европу и весь мир во второй половине XX века, до сих пор не получили ясных ответов.
Уильям Таубман, профессор Амхерстского колледжа в Массачусетсе и лауреат Пулицеровской премии, полученной за биографию Хрущёва, провёл феноменальное по своему размаху исследование карьеры Горбачёва. Результаты он изложил в книге «Горбачёв: его жизнь и времена», однако даже несмотря на это, он вынужден признать, что не нашёл ответов на многие вопросы и объяснения ряду противоречий. Например, Горбачёв предстал перед исследователем человеком, который в 1987 году заявил одному из своих ближайших помощников, что они переделали социализм так, что от него ничего не осталось, однако в период кризиса обратился к трудам Ленина 70-летней давности в надежде, что они помогут укрепить социализм в современном Горбачёву обществе.
Крупнейшим достижением Михаила Горбачёва Таубман считает предоставление россиянам свободы слова и формирование многопартийной демократической системы. На международном уровне он не использовал силу для сохранения контроля над Восточной Европой, когда её коммунистические партии начали терять власть, пишет британская газета. За этой стратегией лежал своего рода российский изоляционизм, противоречивший десятилетиям советского интернационализма.
Как с удивлением отмечает Уильям Таубман, столь радикальным изменениям не предшествовали длительные обсуждения, которых следовало бы ожидать. На следующий день после падения Берлинской стены Горбачёв даже не созвал заседание Политбюро, хотя у него нашлось время для отправки сообщений президенту США Джорджу Бушу, Маргарет Тэтчер и Франсуа Миттерану, в которых заявил, что лидеры Восточной Германии приняли правильное решение. Его абсолютно не беспокоил упадок коммунизма в регионе, отмечается в статье.
По мнению автора, одной из причин этого была повышенная занятость и озабоченность Горбачёва внутренними кризисами в Советском Союзе. То, что начиналось как революция сверху, превратилось в революцию снизу, с уличными протестами и восстаниями. Это вызвало массовый протест среди консерваторов в Коммунистической партии СССР. Горбачёв в это время испытывал на себе колоссальное давление со всех сторон. Эта часть истории, изложенная в книге Таубмана, ориентирована на события в Кремле и уделяет недостаточно внимания описанию исторического контекста, подчёркивает The Guardian. Как отмечает автор статьи Джонатан Стил, из-за такой расстановки акцентов в исследовании Таубмана не нашлось места для того, чтобы показать, как многие россияне на фоне растущего разочарования в реформах начали видеть в Горбачёве «агента уничтожения».
Откуда в магазинах возник такой дефицит продовольствия? Почему стала настолько распространённой торговля на чёрном рынке? Что помешало попыткам разрешить развитие частного предпринимательства и малого бизнеса под видом кооперативов? Ответов на эти вопросы в книге нет, а осветить их было бы полезно, чтобы читатели смогли разобраться, к примеру, по каким причинам большинство населения востока Украины и даже Крымского полуострова в 1991 году проголосовали за независимость и разрыв с Москвой, считает автор статьи.
С его точки зрения, в объёмном исследовании Таубмана слишком мало внимания уделяется описанию Афганской войны и путчу, ставшему одним из наиболее драматичных моментов в карьере Горбачёва. Важным моментом для Джонатана Стила представляется также не нашедшая достаточного отражения в книге атмосфера на улицах Москвы в те три дня путча. Хотя другой лидер-реформатор, Борис Ельцин, противился попытке переворота и несколько тысяч людей окружили его штаб-квартиру, чтобы предотвратить его арест, в других районах Москвы и иных городах преобладающей реакцией на происходящее стали пассивность и фатализм, уверяет The Guardian. Призыв Ельцина к всеобщей забастовке остался без внимания.
Однако Таубман прав в том, что рассматривает ошибки, допущенные Горбачёвым по возвращении в Москву, признаёт Джонатан Стил. Автор исследования также задаётся вопросом о том, почему президент не пошёл в парламент и не поблагодарил Ельцина и демонстрантов за сопротивление путчу, однако вместо ответа на него, как и во многих других случаях, обходится фразой: «Это трудно понять», подчёркивается в статье.