Итальянская компания Eni заморозила совместный проект с «Роснефтью» на шельфе Черного моря. Об этом сообщило издание РБК со ссылкой на свои источники. Как рассказали инсайдеры, это было сделано из-за угрозы американских и европейских санкций.
Представители компаний отказались от официальных комментариев, а руководитель Федерального агентства по недропользованию (Роснедра) Евгений Киселевв комментарии сообщил, что геологоразведческая деятельность «Роснефти» на участке Вал Шатского в Черном море приостановлена на время действия санкций, пока не появится необходимое для этого технологическое оборудование. Эксперты предполагают, что позднее будут заморожены и совместные проекты с Eni в Баренцевом море и в Арктике.
Если информация подтвердится, а, похоже, что так оно и будет, это еще один ощутимый удар по российской нефтяной отрасли. Дело в том, что соглашение о разработке участка компании заключили еще в 2012 году, то есть за два года до введения санкций. Сами работы были начаты в марте 2017 года, но затем, как сообщали СМИ, буровая покинула место разведки. По словам источников, это произошло потому, что Eni начали бурить в Черном море, запросив разрешение США, но не дождавшись ответа. В самый разгар работ ответ пришел, и он был однозначным — бурение противоречит режиму санкций, введенному еще в 2014 году.
Напомним, что тогда ЕС и США запретили своим резидентам поставлять оборудование и технологии для арктических и шельфовых проектов глубиной свыше 150 метров, а также для добычи сланцевой нефти на труднодоступных участках. В августе 2017 года санкции были расширены, затронули и газовую отрасль. Позднее Госдеп пояснил, что ограничения касаются только проектов, начатых после подписания президентом законопроекта, но судя по политике Вашингтона, этот момент может быть пересмотрен. Кроме того, работа на новых месторождениях точно попадает под финансовые санкции, что может вызвать проблемы с привлечением инвестиций.
Eni стала далеко не первой западной компанией, отказавшейся от совместных нефтяных проектов с Россией. 1 марта стало известно, что американская ExxonMobil решила выйти из проектов с «Роснефть» из-за санкций США и ЕС. В ежегодном отчете было сказано, что в 2013 и 2014 годах они создали различные совместные структуры для проведения геологоразведочных и научно-исследовательских работ. Однако после расширения санкций в 2017 году компания решила отказаться них. Официально процедура выхода начнется в 2018 году.
ExxonMobil оценил свои потери от разрыва сотрудничества в 200 миллионов долларов. Компания планировала работать на шельфе в Карском, Чукотском морях, в море Лаптевых и в Черном море.
Ранее компания Shell приостановила работу над сланцевыми проектами с «Газпром-нефтью», в том числе на перспективном месторождении Баженовская свита в ХМАО, а Total передала свою долю ЛУКОЙЛу в проекте разработки участков с трудноизвлекаемой нефтью в ХМАО.
Издание «Газета.ру» подсчитало, что секторальные санкции в общей сложности уже привели к заморозке свыше десяти нефтяных проектов и приостановке работ на нескольких сланцевых участках. В перспективе это может привести к падению производства нефти на 10%.
В 2017 году, по данным Центрального диспетчерского управления ТЭК, добыча нефти в стране снизилась на 0,1% и составила 546,8 млн. тонн. Хотя не стоит забывать, что Россия присоединилась к соглашению ОПЕК по сокращению добычи нефти. В то же время, с 2012 по 2016 добыча выросла на 6%.
Как отмечают эксперты, большинство российских компаний испытывают сложности при разработке сланцевых и шельфовых месторождений, так как не имеют ни соответствующего оборудования для геологоразведки, ни технологий. Импортозамещение в этой сфере с 2014 года так и не принесло сколько-нибудь заметных результатов.
Еще 15 марта эксперты Энергетического центра бизнес-школы «Сколково» опубликовали исследование «Перспективы российской нефтедобычи: жизнь под санкциями», в котором пришли к выводу, что «отсутствие доступа к новому оборудованию и неразвитость собственных технологий нефтедобычи на фоне роста трудноизвлекаемых запасов начнет оказывать фатальное влияние на отрасль».
По мнению экспертов, санкции обладают накапливающимся эффектом и проявятся позднее. В самом негативном сценарии к 2025 году добыча может упасть на 5%, а к 2030 — на 10%. Это, соответственно, несет потери для бюджета порядка 150 млрд руб. (примерно 4% от налоговых поступлений с отрасли в 2016 г.), однако уже к 2030 году они могут достичь 270 млрд. рублей (10%). Впрочем, аналитики добавляют, что избежать этого можно за счет развития собственных технологий и гибкой налоговой политики.
Директор по развитию Фонда энергетического развития Сергей Пикин считает такой прогноз излишне алармистским. По мнению эксперта, уже разведанных месторождений достаточно для того, чтобы сохранять добычу на текущем уровне как минимум до 2025. Кроме того, благоприятный налоговый режим для добычи в труднодоступных местах может перекрыть ущерб от санкций.
— На текущий момент нефтегазовые доходы формируют бюджет на 40%, причем большей частью это именно нефтянка, а не газовый сектор. В 2018 году доходная часть бюджета должна составить 15 с лишним триллионов рублей. Даже если в 2025 бюджет не дополучит 150 миллиардов, это будет не критично.
Но я убежден, что с точки зрения санкций относительно добычи на шельфе и эта цифра сильно преувеличена. Даже если бы добыча в Баренцевом море успешно началась, эффект от нее стал бы в лучшем случае заметен к середине следующего десятилетия, да и то не сразу, а с постепенным выходом на пик проектной мощности. Что касается шельфа Черного моря, в свете последних дискуссий о том, как проводить границу между Россией и Украиной в районе Крыма, это вообще больше юридический вопрос, а не проблема технологий.
Другие наши проекты, связанные с трудноизвлекаемой нефтью, в том числе сланцевые, постепенно продвигаются. Наши компании и раньше вели самостоятельные работы, а теперь они активизировались и по Баженовской свите, и по другим сложным проектам. Никто их не бросает, напротив, работы по ним постепенно продвигаются. Не сказать, что там огромный прогресс, но стратегия развития направлена именно в ту сторону, и работа идет.
Поэтому я бы не драматизировал ситуацию с недополучением западных технологий. Тем более что мы сейчас находимся в режиме ограничения добычи нефти и, по всей видимости, оно будет продолжено и за пределами 2018 года. Пока что критической ситуации нет.
— Но что, если санкции будут иметь отложенный эффект? Это ведь и падение инвестиций в отрасль…
— Инвестиции в рублевом эквиваленте в российскую нефтяную отрасль не снижаются. А за счет высокой стоимости нефти в прошлые годы был создан большой задел, благодаря чему мы каждый год увеличивали добычу.
Дело даже не в инвестициях. Сейчас основной прирост по новым месторождениям у нас происходит именно за счет трудноизвлекаемой нефти, поэтому самое главное — это благоприятный режим налогообложения компаний, который ведут там добычу. Налоговый режим — это 90% успеха по сравнению с санкциями и ограничениями. Если он будет правильно выстроен, развитие будет продолжено. Если же нет, то даже без санкций ситуация в нефтедобыче была бы не самой лучшей. Внутренняя политика государства в этом случае важнее внешних ограничений.
— Но ведь и технологий в некоторых сферах нам не хватает, как решить эту проблему?
— У нас нет технологий не столько в добыче, сколько в геологоразведке, то есть в поиске новых месторождений. Но, по большому счету, то, что уже открыто и то, что можно разрабатывать — это огромный перспективный пласт, и его освоение связано не с санкциями, а с политикой государства.
Ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, преподаватель Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшковсчитает, что шельфовые проекты были бы заморожены и без санкций.
— После падения цен на нефть разработка шельфовых проектов стала просто нерентабельной. Цены упали со 110−120 долларов до 34 за баррель и долгое время держалась на уровне 40 долларов. Но даже и при ста долларах месторождения вроде открытой «Победы» в Карском море тоже нерентабельны.
Компании рассчитывали, что с момента начала бурения и до полноценного введения месторождения в эксплуатацию пройдет порядка десяти лет. За это время они надеялись, во-первых, отработать технологию и снизить себестоимость, а, во-вторых, ожидали роста цен на нефть. При 50−60 долларах за баррель никто и без санкций не работал бы на этих проектах, потому что это не выгодно.
Примерно та же история и со сланцевыми месторождениями. Во-первых, при нынешних ценах они не рентабельны, а, во-вторых, даже у американцев и европейцев не было технологий для их разработки. Нельзя просто прийти с американскими технологиями и начать бурить на Баженовской свите. Предполагалось, что будет разработан вариант с учетом российской специфики, но этого не произошло.
— А что насчет импортозамещения, сможем ли мы сами заместить эти технологии?
— Время покажет, но могу сказать, что по Баженовской свите работа идет очень активно. Вообще импортозамещение по сланцевым проектам продвигается быстрее, чем по шельфу, потому что там рентабельность повыше. Они могут окупаться и при 60−70 долларах за баррель. Плюс это месторождения в Западной Сибири, где уже есть вся инфраструктура, поэтому разрабатывать их проще.
Фото ТАСС