Несмотря на безусловные успехи Владимира Путина на мировой арене, российский лидер игнорирует свою главную проблему — Китай, который за последние годы достиг невероятного экономического прогресса, пишет в своей статье для The Hill профессор международной политэкономии Нью-Йоркского университета Эдвард Голдберг.
По мнению учёного, из-за своей «националистической» парадигмы, в рамках которой Москва крайне подозрительно относится к Западу, Россия застряла на рынке образца XIX века, что не даёт ей подобно Китаю совершить экономический рывок.
Без всяких сомнений Владимир Путин производит впечатление одного из самых успешных мировых лидеров на сегодняшний день. Имея на руках слабые карты и экономику, не намного превосходящую по объёмам испанскую, он смог «оказать серьёзное негативное влияние» по всему миру, пишет в своей статье для The Hill профессор международной политэкономии Нью-Йоркского университета Эдвард Голдберг.
«Однако при своей двойной одержимости буферными государствами вроде Украины, а также попытками разобщить Запад, Путин игнорирует то, что его должно беспокоить сильнее всего — а именно зеркало, протянутое ему Китаем», — считает профессор.
По мнению Голдберга, многочисленные успехи соседней страны по сравнению с «вяло развивающейся» российской экономикой рано или поздно заставят задуматься российские элиты и народ.
В 1905 году, напоминает автор, Россия оказалась в похожей ситуации: Япония, которую Москва считала слабой азиатской страной, победила её. «Убедительная победа Японии над Россией, находящейся в плену у собственной системы верований, потрясла все слои русского общества. Вера в легитимность царя рухнула, после чего последовала революция», — отмечает Голдберг.
Теперь же современная азиатская страна вновь наглядно показывает, что с «Россией творится что-то совсем неладное». Китай, бывший подмастерье России на ниве автократии, не только одерживает победу в игре в глобализацию, но и пытается перестроить свою экономику под новую технологическую эпоху.
«Что поразительно, Путина, судя по всему, это не беспокоит. По всей видимости, он не понимает, — что как для президента Украина — это наименьшая из его проблем», — уверен профессор.
С начала экспериментов с капитализмом, эти два «бывших коммунистических гиганта тирании» придерживалась разных подходов, причём Китай действовал более мудро. Когда Советский Союз развалился, Россия пошла по пути «шоковой терапии», моментально переключившись с коммунистической на капиталистическую экономику, что привело к анархии. При Дэн Сяопине Китай подошёл к этой проблеме более трезво, поэкспериментировав с капиталистическими реформами в ограниченных масштабах, перед тем, как применить их по всей стране.
Однако дело здесь не только в подходе двух стран к капитализму. Когда Дэн Сяопин начинал свои реформы, очертания глобализации только начинали вырисовываться. Его реформы стали ключом к китайскому капиталу в форме дешёвой рабочей силы и позволили достичь на поле глобализации очень многого.
Что касается России, то она, по мнению профессора, ничего не привнесла в этот новый мир. Российские энергоносители можно продавать без какого-либо понимания о том, как завоёвывать рынки, поэтому эта отрасль фактически не изменилась с советских времён. Хотя энергоносители и порождают большие денежные потоки, промышленность контролируется всего лишь несколькими играми, поэтому она фактически свободна от конкуренции.
Китайское руководство, продолжает автор, продемонстрировало чрезвычайную прозорливость, присоединившись к Всемирной торговой организации в 2001 году. Эти реформы позволили Китаю стать «суперзвездой глобализации». Пекин пошёл на большой риск, ослабив торговые барьеры. В китайских правящих кругах многие опасались, что без торговых барьеров иностранные конкуренты на корню уничтожат устаревшие госпредприятия. Эти опасения частично сбылись, однако риск полностью оправдался: последующие годы оказались для Китая одними из самых успешных в плане экономического развития за всю его историю.
Россия же присоединилась к ВТО только в 2012 году и только после многолетних переговоров. «Нерешительность в этом плане говорит о близорукой, националистической позиции Москвы, считающей, что глобализация может привести к замене российской промышленности на новые западные предприятия. В отличие от Китая, в России в глобализации видят не путь для развития экономики, а скорее дорогу для вторжения в страну с помощью иностранного капитала», — подчёркивает Голдберг.
К тому же, есть ещё проблема принадлежности территорий, которая не имеет прямого отношения к глобализации, но очень важна для обеспечения лидерства. С 1970-х годов ведя дела с Тайванем и Гонконгом, Китай понимал, что время играет на него. Китайское руководство понимает, что даже Тайвань, который на протяжении десятилетий оспаривал легитимность власти Пекина, это далеко не единственная его проблема. «Разительное отличие по сравнению с тем курсом, которого Россия придерживается по отношению к Украине», — отмечает профессор.
Более того, и Россия, и Китай не обзавелись большим количеством друзей. «Однако в то время, как Китай ведёт дела с партнёрами, Россия ведёт дела с клиентами. Различие немаловажное. Путина справедливо обвиняют в том, что он ведёт внешнюю политику в духе XIX века, однако это симптом, а не проблема. Его настоящая проблема состоит в том, что Россия осталась на рынке образца XIX века. Все его страхи по поводу Запада поистине иллюзорны по сравнению с реальностью масштабных экономических достижений Китая», — подводит итог Эдвард Голдберг.