Всесторонние отношения между странами важны как для Москвы, так и для Минска. Такое громкое, но банальное заявление сделал президент Белоруссии Александр Лукашенко на совещании по вопросам сотрудничества с Россией. По его словам, диалог «должен строиться на системной и, самое главное, плановой основе, однако не все договоренности выполняются».
Что именно «батька» имел в виду – понятно. Речь о цене на газ, снижения которой Лукашенко эмоционально пытался добиться у Путина на саммите ЕАЭС. Прямо под прицелами телекамер. Ну и, конечно, о «налоговом маневре», планируемом в России на будущий год. Суть реформы в понижении экспортных пошлин на нефть до нуля с параллельным повышением налога на добычу полезных ископаемых. До сих пор Белоруссия закупала нефть у России по ценам внутреннего рынка, которые формируются на основе мировых цен за вычетом расходов на транспортировку и экспортной пошлины. С отменой пошлины и увеличением расходов добытчиков эта цена изменится.
По подсчетам Лукашенко, Минск за весь период реализации маневра (до 2024 года) рискует потерять 11 млрд долларов. Стоит, правда, отметить, что это потеря «халявы», которой страна пользовалась много лет, не давая ничего взамен и пребывая под властью иллюзии, что это будет длиться вечно.
Минск, получая нефть по сниженной цене, продавал ее за рубеж втридорога. Москва на этом ежегодно теряла до 3 млрд долларов.
И вот на днях Лукашенко заявил, что хотел бы получить объяснения по поводу прекращения переговоров по компенсациям Минску в связи с реализацией налогового маневра. «И мне лично, и правительство это не отрицало, было жестко обещано: «Мы (Россия – прим. ред.) никогда не пойдем на ухудшение экономической ситуации в Беларуси, и мы компенсируем потери от налогового маневра. Это были обещания», – сказал Лукашенко.
Но что можно обсуждать, когда белорусская сторона хочет получать все, не делая для этого ничего? Ну разве что угрожая России перспективой «разворота на Запад», замаскированного под «многовекторность», о которой постоянно твердит Лукашенко. «Шантажировать нас, пытаться наклонять, встать коленом на грудь, бесполезно», – настаивает белорусский лидер. Забавно, но как раз его собственная политика и выглядит настоящим, а не выдуманным шантажом.
Видимо, Минск всерьез обиделся из-за нежелания Москвы в очередной раз идти на односторонние уступки. Лукашенко в сердцах отказался называть Россию братским государством, мотивируя это тем, что якобы в Москве отношения двух стран таковыми уже не воспринимаются. А еще «батька» уверен: экономическим давлением Кремль пытается заставить Минск отказаться от суверенитета и войти шестью областями в состав России. Дословно: «Россия предлагает Белоруссии продать страну за нефть».
Делая подобные заявления, Лукашенко подыгрывает своим же оппозиционерам, которые с 2014 года повторяют, что Москва попытается повторить в стране «украинский сценарий». Лукашенко вообще делает много такого, что ослабляет его позиции, зато укрепляет позиции потенциального белорусского «майдана», поддерживая националистов, потворствуя переписыванию истории, изменению настроений в обществе на прозападные.
При этом Россия не станет терпеть откровенное «иждивенчество». В правительстве заявили, что Лукашенко хочет подходить к договоренностям выборочно и таким образом «продолжать иждивенческую модель поведения» без каких-либо «социальных и политических издержек».
По словам же самого Лукашенко, глубокая интеграция не должна быть принуждением. Не поспоришь! Но какой она должна быть? Напомним, как в 1990-х задумывалось Союзное государство. Хотели реальный единый парламент, настоящий кабинет министров, другие органы верховной власти, единое гражданство, валюту, символику, конституцию. И где это все? Только что границы и таможню убрали.
Ах, да, границы опять вернули… Это был ответ на действия Минска по либерализации визового режима с рядом стран Запада, граждан которых Россия пускать к себе без виз не намерена. И переговоры по решению проблемы сегодня опять тормозятся белорусской стороной.
«Россия готова и дальше продвигаться по пути строительства Союзного государства, включая создание единого эмиссионного центра, единой таможенной службы, суда, счетной палаты. В том порядке, который предусмотрен договором о создании Союзного государства от 8 декабря 1999 года», – отметил глава российского правительства Дмитрий Медведев.
А готова ли Белоруссия продвигаться на пути реальной интеграции? Или ее интересует исключительно интеграция для получения внутренней цены на энергоносители и доступ на российский рынок (на котором, кстати, наживаются белорусские коммерсанты, которые завозят в Россию санкционную продукцию из Европы под видом местной, на что Москва закрывает глаза), а прочие аспекты рассматриваются не иначе как «стремление к поглощению»?
Можно понять опасения белорусского лидера – утратить власть в суверенном государстве в случае создания полноценного Союза. Но ведь идея глубокой интеграции изначально была идеей Лукашенко, само создание Союзного государства именно он активнее всего лоббировал – тогда на фоне Ельцина он очень выгодно смотрелся в качестве потенциального главы нового образования. И утрата суверенитета его не смущала.
Все изменилось с приходом к власти в России Владимира Путина. Лукашенко предложили принять конституцию Союзного государства, регионы Белоруссии уравнять в правах с российскими и перейти на расчеты в российских рублях. Лукашенко тогда промолчал, но, судя по всему, сделал вывод, что быть главным правителем Союзного государства ему уже не удастся.
Зато вполне реальными он счел возможности использования тех преимуществ, которые давало приближение к Союзу, причем в одностороннем порядке, рассчитывая, что Москва пойдет на любые уступки, чтобы удержать Белоруссию. Это продолжается уже почти 20 лет…
Теперь России это надоело. Теперь у белорусских партнеров есть два пути. Или реализовывать план, который сам «батька» предложил 20 лет назад, или, наоборот, отворачиваться от Москвы в сторону Запада. Если второй вариант – рекомендую внимательно изучить историю одного соседнего государства, лидер которого стал выстраивать «многовекторность», а потом с позором бежал из страны.