Оглавление:
В распоряжении «Ленты» оказались результаты ведомственного исследования о самоубийствах столичных полицейских.
В нем приводятся данные за пять лет, прошедших с момента переаттестации в ряды вновь образованной российской полиции (2011 год). В тексте эксперты изучают причины, по которым полицейские расстаются с жизнью, и приводят «типичные» случаи. Если верить исследованию, до 88 процентов смертей можно было бы предотвратить. Однако этого не произошло, а руководство сотрудников готово винить в случившемся кого угодно, кроме себя. Почему полицейские совершают самоубийства, как на это влияют семья, кредиты и бумажная работа.
Исследование для начальства
«Большинство из них отличались неадекватной (завышенной либо заниженной) самооценкой, импульсивностью, ранимостью, сниженными адаптационными возможностями. (…) Характеризовались эгоцентричностью, иногда демонстративностью, впечатлительностью, чувствительностью к критике в свой адрес».
Так в исследовании ведомственных психологов описываются личностные характеристики «суицидентов» — сотрудников, по тем или иным причинам покончивших с собой. Каждое описание сделано достаточно подробно, однако сразу бросается в глаза, что в исследовании (как и в более ранних научных публикациях) отсутствует важная составляющая: ведомственные психологи не упоминают ни о «палочной системе», ни о проявлениях самоуправства и самодурства начальства, хотя многие правозащитники считают, что именно это толкает людей в пропасть.
Единственный отчетливый упрек психологов в погонах в адрес полицейского руководства — указание на некачественную воспитательную работу, которая в МВД отчасти сохранила советские черты. Отмечается также пренебрежительное отношение к квалифицированной психологической помощи.
«Руководители сотрудника И. не владели информацией о его конфликтном поведении в семье, о фактах регулярного злоупотребления алкоголем, высказываниях суицидального характера. Руководители сотрудника Д. не направили его к психологу в связи с пережитой им психотравмирующей ситуацией (смерть отца), не посещали его по месту жительства», — написано в документе.
В пример приведен случай с одним из «суицидентов» — сотрудником Т., который одновременно переживал сложный развод с женой, онкологическое заболевание близкого человека и последствия автомобильной аварии, едва не стоившей ему жизни. Несмотря на все эти накладывающиеся одна на другую проблемы, к психологу Т. никто не отправил.
Всего же за пять лет, которые охватывает исследование (с 2011 по 2015 год), покончили с собой 16 сотрудников московской полиции. Еще одному не удалось довести свой замысел до конца. Абсолютное большинство (88 процентов) действовали не спонтанно и наверняка могли бы вовремя получить специализированную помощь.
У всех них были выявлены признаки «дезадаптации» к условиям работы, нервно-психической неустойчивости и другие проблемы, связанные с конфликтными ситуациями, гибелью родственников, склонностью к алкогольной зависимости.
Из этой статистики и предельно аккуратной критики в адрес руководства можно сделать вывод, что начальству попросту наплевать на подчиненных, переживающих серьезный стресс. В этом абсолютно уверены нынешние и бывшие сотрудники полиции.
«Читая эти документы, озвучивая цифры на совещаниях, руководителям не приходит в голову, что мы как-то не так работаем. Мышление такое: кончают с собой единицы, люди со слабой психикой, а таким в наших рядах не место! Остальных же лечат в стиле: «соберись, давай, ты же мужик!»» — рассказывает «Ленте.ру» один из сотрудников правоохранительных органов.
По его словам, в большинстве случаев, о которых он знает лично, последней каплей для человека становился конфликт в семье. «И всем плевать, что этот конфликт, скорее всего, был спровоцирован вечными неоплачиваемыми переработками и свинским отношением начальника, выдергивающего подчиненного из постели по любому поводу», — говорит наш собеседник.
Примечательно, что нынешнее исследование и данные, опубликованные профессором Волгоградского государственного университета Александром Сухининым в 2011 году, практически одинаково свидетельствуют, что к суицидальным инцидентам склонны люди, занимающие нижние позиции в служебной иерархии.
Получается, что якобы «прекрасному и уравновешенному» полицейскому руководству приходится без конца мучиться с не желающими или неспособными адаптироваться к заданным условиям труда подчиненным, а также бороться с колоссальной текучкой кадров, хотя вместо этого они могли бы попытаться изменить подходы к организации труда.
В некоторых же случаях начальники попросту игнорируют уже известную информацию о психических особенностях человека, если это удовлетворяет каким-то их личностным интересам. Порой доходит до абсурда.
«Я Анатолию Якунину, когда тот был начальником главка, сообщал, что во втором полку на воротах стоял прапорщик, который там из табельного [оружия] открыл стрельбу. Он стоял на психиатрическом учете, а командир его не увольнял, так как тот в футбол хорошо играл», — рассказал «Ленте.ру» руководитель профсоюза московской полиции Михаил Пашкин.
«Бытовуха зеркалит»
«Сотрудник И. проживал с престарелой матерью, женой (повторный брак) и новорожденным сыном в однокомнатной квартире, имел несколько кредитов на сумму более 1,5 миллиона рублей, выплачивал алименты бывшей жене и четверым детям. (…) С бывшей супругой у И. складывались напряженные взаимоотношения. Периодически возникали ссоры с нынешней женой и матерью. Кроме того, И. регулярно злоупотреблял алкоголем».
Это еще одна из типичных ситуаций, которую описывают исследователи. У Сухинина, который оперировал данными служебных проверок МВД, семейно-бытовые конфликты назывались причиной большинства суицидов стражей порядка по всей стране (до 60 процентов случаев).
В нынешнем столичном исследовании формулировку смягчили. Домашние проблемы здесь указаны в качестве «наиболее распространенных неблагоприятных социально-средовых факторов». И такие «факторы» наблюдались у 76 процентов погибших.
Значительные трудности в материальном плане, непогашенные кредиты, долги перед знакомыми и так далее, — такое испытывал каждый четвертый «суицидент». Однако 82 процента имели свое отдельное жилье, а не комнату в общежитии. И это в Москве.
Создатель паблика «Омбудсмен полиции» во «ВКонтакте» Владимир Воронцов считает, что при поиске причин самоубийств сотрудников полиции приоритеты расставлены неверно, и что домашние проблемы лишь порождаются служебными: «Бытовуха зеркалит. Первичны проблемы на работе», — говорит он.
«Сидит начальник следствия и говорит подчиненным: ты в этом месяце пять уголовных дел направляешь в суд, ты — четыре. И ему плевать, что из-за глупой и пустой бюрократии это часто невозможно, — рассказывает Воронцов. — Кроме того, дела отправляются в суд через прокуратуру, а оттуда могут позвонить вечером 20 числа и сообщить, что, мол, завтра последний день, когда мы подписываем дела, а потом до конца месяца можете их не привозить. Чем это регламентировано? Ничем».
В таких условиях следователю, по словам Воронцова, остается либо уволиться, либо поселиться на работе, но и этого часто бывает недостаточно. Подгоняемый нереальными сроками, он начинает фальсифицировать документы, заполняя их задним числом, подделывает подписи.
«Не ради взяток, а просто чтобы угодить начальству и прокурору, — продолжает собеседник «Ленты.ру». — А руководство знает об этом и держит человека на привязи: «Если уволишься, я все твои материалы подниму. И посажу тебя»».
Дома у такого сотрудника также все постепенно рушится, так как положиться на него близким людям невозможно: ни забирать ребенка из сада, ни гулять с собакой, ни ходить в магазин регулярно он не способен.
«С детьми не занимается, по дому ничего делать не успевает. Отсюда ссоры, измены, разводы. А человек-то сам по себе хороший, умный, энергичный. И вот у него уже второй, третий брак. Проблемы, кредиты, заботы копятся», — объясняет Воронцов.
Человек с пистолетом
Личные проблемы полицейских и то, что они совершают самоубийства, обывателя вряд ли волнуют. Волнует вот что: рядом с ними находится человек с огнестрельным оружием. Многие еще помнят печально известного майора Евсюкова, открывшего стрельбу в московском супермаркете.
Однако, согласно исследованию, 71 процент суицидов полицейские совершили в нерабочее время, 59 процентов — у себя дома, и только — треть случаев, когда рядом с убитым находили табельный пистолет. Тем не менее некоторые эпизоды явно свидетельствуют о проблемах с контролем за хранением и порядком выдачи оружия в органах.
«Сотрудники дежурной части не проверили возврат по окончании смены выданного сотруднику Д. табельного оружия, в результате чего, убыв с места службы, данный сотрудник совершил суицид», — это один из примеров.
Другой полицейский получил оружие вообще в обход всех требований, приехав на службу в свободное время и без приказа руководителя. С табельным стволом он отправился на работу к супруге, ворвался в кабинет, пригрозил ей убийством, несколько раз выстрелил в пол, а затем покончил с собой.
Кризис среднего возраста
При всех проблемах люди с суициальными наклонностями в рядах силовых ведомств попадаются намного реже, чем среди «мирного» населения. Это косвенно подтверждает, что система отбора, в том числе и психологического, хоть как-то, да работает.
«Когда человек проходит тестирование при приеме на службу, там, между прочим, сразу все видно: какие у него проблемы могут возникнуть, даже потом, — говорит Михаил Пашкин. — Я когда в советское время проходил [тестирование], отвечал на сотни вопросов, мне психолог показала некий график, на котором отмечены мои способности. На нем было два пика: по службе и по общественной работе. Потом я продвинулся и по службе, и по общественной работе».
Однако некоторым полицейским годами удается каким-то образом избегать психологического обследования. Так было с «сотрудником К»..
«Сотрудник К. не направлялся к психологу ни при поступлении на службу, ни при проведении внеочередной аттестации в 2011 году. Индивидуально-воспитательная работа с К. не проводилась, по месту жительства он не посещался», — говорится в документе.
Возрастные особенности большинства самоубийц из числа московских полицейских (68 процентов — от 27 до 40 лет) навели исследователей на мысль о депрессии, связанной с кризисом среднего возраста. Это тот самый период, когда, по мнению ряда психологов, человек приходит к пониманию, что жизнь идет не так, как хотелось бы, и времени что-либо изменить уже якобы тоже не остается.
В исследовании Сухинина, к слову, также говорится, что наиболее «суицидоопасным» возрастом для стражей порядка является период от 31 до 40 лет.
Другая корреляция связана со стажем. Установлено, что чаще всего кончают с собой сотрудники, которые проработали от трех до семи лет. Среди тех, кто только пришел на службу или работает больше 25 лет, суицидов почти не происходит.
Чаще других к самоубийствам в Москве оказываются склонны сотрудники патрульно-постовой службы и вневедомственной охраны (еще находившейся до 2015 года в составе МВД). Любопытно, что там таких «бюрократических» проблем, как у упомянутых следователей, нет.
Слабое звено
По мнению врача-психиатра Петра Каменченко, внешние причины — это скорее повод к суициду. Куда важнее характерологические особенности самого человека. В психиатрии есть такое понятие — «слабое звено». У каждой личности оно есть, и в том случае, если максимальное давление приходится именно на него, происходит декомпенсация. То есть срыв, чреватый, в том числе, суицидальным поведением.
«При изучении знаменитого «вьетнамского синдрома», проявлявшегося в склонности ветеранов Вьетнама в США к суицидам, алкоголизму, наркомании и антисоциальным поступкам, были выявлены изначальные проблемы в личностной адаптации этих людей, — говорит Каменченко. — Другими словами, добровольно воевать во Вьетнам отправлялись люди, не сумевшие реализовать себя в обычной нормальной жизни. Еще раз подчеркну, в данном случае речь идет не о профессиональных военных, а именно о добровольцах. Ведь еще Наполеон говорил, что самые плохие солдаты получаются именно из добровольцев».
По мнению Каменченко, к группе риска можно отнести тех сотрудников полиции, кто не проявляет интереса к карьерному росту, профессиональному и личностному развитию, годами сидит в одной и той же должности.
«Формально эти люди могут быть недовольны своим положением, но у них недостаточно ресурса, чтобы что-то изменить. Есть вещи, которые заложены в человеке с рождения, и он, осознанно или нет, находит себе подходящую социальную нишу», — отмечает врач.
Авторы ведомственного исследования столичного главка МВД также говорят о личностных особенностях суицидентов. С одной стороны — это малообщительность, закрытость, недоверчивость к окружающим. С другой — слишком конкретное мышление, эмоциональная неустойчивость, инфантилизм, мнительность, фиксация на негативных переживаниях.
Каменченко видит проблему и в том, что работа полицейского в Москве не является престижной и привлекает соответствующие кадры, — людей посредственных, которым уже привиты некоторые отрицательные качества во время службы в армии (безынициативность, лень, подчиняемость, внушаемость, стремление отлынивать от работы).
«Ряд подразделений во вневедомственной охране, которая теперь отнесена к Росгвардии, нередко рассматривали как уютное место для того, чтобы скоротать время до пенсии, — рассказал «Ленте.ру» криминальный психолог Виктор Воротынцев. — Есть молодые люди, которые с первых дней службы целенаправленно стремятся к тому, чтобы ничего не делать. Они считают, что это очень здорово, но с годами им становится хуже. Человек начинает от скуки злоупотреблять алкоголем, у него развивается страх перед внешним миром от осознания того, что он ничего в сущности не умеет и уже не способен делать. Это и есть дезадаптация, которая в определенных случаях может привести к плачевным последствиям».
Однако тот факт, что следом за патрульными и сотрудниками вневедомственной охраны в своеобразном рейтинге «суицидноопасных» должностей указаны участковые и сотрудники ДПС, говорит о том, что «до ручки» полицейские доходят далеко не только от безделья.
Судя по данным столичного исследования, наличие или отсутствие детей на желание проститься с жизнью не отражается вовсе. Формальное одиночество также не является определяющим фактором: у большинства погибших были супруги (59 процентов).
Исследование также разрушает и сложившийся стереотип о том, что пик самоубийств приходится на весну и осень. По крайней мере, для московских полицейских это не так: 41 процент случаев произошли зимой, 29 процентов — летом, а уже затем следует весна (24 процента).
Будет хуже
В документе указано, что за пять лет, с 2011 по 2015 год, количество суицидов в московском гарнизоне полиции не менялось. Что происходит в последние три года — точно не известно, так как официально такие данные не публикуются. Возможно, их становится меньше, если ситуация в полиции примерно такая же, как и в целом по России. По данным Росстата, в 2015 году произошло 24 982 самоубийства, в 2016-м — 22 839, а в 2017 году — 20 278. Полицейских Росстат в группы риска не записывает, в отличие от врачей, например.
Однако правозащитники утверждают, что будет только хуже. «В настоящее время ситуация сильно меняется. Даже это недавнее пятилетнее исследование уже не отражает реальную обстановку. По информации, проходящей через наш паблик «Омбудсмен полиции», получилось около 40 суицидов за последний год», — рассказал создатель паблика Воронцов.
По его словам, в предыдущие пять лет на сотрудниках полиции не было такой нагрузки, как не было и такой текучки кадров, как сейчас. «Прогнозируется, что только по Москве штатный некомплект в 2019 году составит порядка 40 процентов. Люди массово покидают службу», — заключил он. При этом все имеющиеся дела и заботы распределяются между теми, кто остается. Преступлений, обращений и заявлений меньше не становится.
Управляемая статистика
Нормативная база по профилактике суицидов в МВД, как и взгляды большинства экспертов в данной области, опираются на концепцию социально-психологической дезадаптации, разработанную Айной Амбрумовой.
«Эта концепция исключает из сферы суицидального поведения те случаи, когда опасные для жизни действия человек совершает без прямого устремления к смерти. Ведь, к примеру, самопорезы бритвой могут свидетельствовать о демонстративно-шантажных действиях либо [относиться] к стремлению испытать боль», — объясняет Виктор Воротынцев.
Еще одним примером ситуации, внешне похожей на суицид, по словам Воротынцева, можно назвать прыжок из окна, если он был совершен в состоянии белой горячки — и человек лишь пытался сбежать от наваждений.
Однако такая концепция позволяет при желании завышать или занижать уровень суициальности по желанию руководства. Достаточно лишь уничтожить предсмертную записку, если таковая была.