Спикер Государственной думы России Вячеслав Володин, выступая на 140-й юбилейной Ассамблее Межпарламентского союза, проходящей в г. Доха, столице Катара, выступил с революционным для международного парламентаризма, но довольно рутинным для российской политики заявлением:
Один из главных вызовов современности — подмена международного права решениями отдельных стран. Если точно — одной отдельной страны, США.
«Сегодня, когда мы видим игнорирование интересов других стран и народов, а также реализацию только «права сильного» — это прямой путь к конфликтам и войнам, мы не можем оставаться в стороне от этих ситуаций, и было бы правильно именно эти вопросы выносить на наше обсуждение. — отметил российский спикер.
Далее последовали примеры: «Одним росчерком пера, в обход ООН, которая представлена на нашей конференции, и ее решений, Президент США признал суверенитет Израиля над Голанскими высотами. И без того хрупкий мир на Ближнем Востоке поставлен под угрозу разрушения… К чему это может привести, мы помним из истории. Двадцать лет прошло после натовских бомбардировок Белграда. За это время мы стали свидетелями войны в Ираке, разрушения государственности Ливии, попыток с помощью террористов свергнуть законное правительство в Сирии.
Кто следующий? Венесуэла? США сделали все, чтобы подорвать венесуэльскую экономику: на счетах заблокированы, а фактически украдены, $30 млрд, принадлежащих народу этой страны, введены торговые санкции, организуются кибератаки на критическую инфраструктуру».
Спикер отметил то, что санкции глобализируются — то есть превращаются из «инструмента международного давления на отдельные страны» в инструмент давления отдельной страны на весь мир.
«Говоря о торговых санкциях, мы можем сказать [что они введены] и в отношении Китая, Ирана, Кубы. Санкции объявлены моей стране, России… И если кто-то думает, что это касается только Ближнего Востока, Северной Африки или отдельных стран Южной Америки, глубоко заблуждается. Это может коснуться абсолютно любой из стран».
Особое место в речи спикера занял суверенитет цифровой, то есть, говоря проще — интернет-суверенитет: «ас не может не волновать, что доступ и управление данными осуществляется за пределами наших стран. Когда мы с вами берем в руки гаджет, мы это должны прекрасно понимать, что практически все страны не обладают правом и возможностью защищать данные своих граждан, а это очень важный вопрос суверенитета. И наши граждане в любой момент могут быть отключены от пользования электронными услугами, социальными сетями из‑за рубежа в случае, например, незаконных санкций. Мы должны сделать все, чтобы новые технологии были доступны и чтобы граждане были защищены, а цифровой, подчеркиваю, цифровой, суверенитет государства был гарантирован. Традиционно суверенитет включал в себя признаки, которые определяют независимость государства, и здесь прежде всего речь шла о территории самого государства, его границах, верховенства права, самостоятельности правовой системы, финансовой, налоговой сферах. Ранее, когда говорили о вмешательстве в дела других государств, имели в виду прежде всего агрессивные действия, предполагающие пересечение границ. Но в современных реалиях, чтобы нанести ущерб другому государству пересекать границы не требуется. Интернет-технологии позволяют вмешиваться в работу государственных органов, в избирательные кампании, в работу атомных электростанций, создавать транспортный коллапс, обрушивать финансовую систему стран и корпораций. Злоумышленники наносят ущерб репутации людей, организаций и целых государств. Исходя из этого мы с вами должны не только признать, но и обеспечить цифровой суверенитет любого государства в области интернет-технологий, защиты персональных данных, защиты информационного пространства».
…По сути этим выступлением артикулирована позиция России на глобальной арене — которая сейчас находится в уникальной роли «опционального стража международного права».
Говоря формально, во внешней политике России — несмотря на дикие вопли о Крыме, находящиеся, впрочем, вне права и относящиеся строго к области пиара — невозможно найти никаких пунктов, которые могли бы быть истолкованы в качестве «попрания основ международного права».
Напротив: Россия демонстративно и скрупулёзно соблюдает легальность во всём, отмежевываясь от любых форм инсургенции (см. эпопею генерала Халифы Хафтара, развернувшего наступление на Триполи, которого западные СМИ объявили «поддерживаемым Россией» и тут же были вынуждены смущенно замолчать) и настаивая на приоритете национального суверенитета над любыми формами «высшей внешней справедливости».
И практика показывает, что это скрупулёзное уважение к национальным суверенитетам, подкреплённое реальными возможностями России в военной и дипломатической сферах, привлекает всё большее число стран. Настолько, что отдельные американские СМИ уже начинают писать о «мировой лоскутной империи Путина, сотканной из режимов-изгоев» — по понятным причинам, западные аналитики не могут толковать усиление российского авторитета иначе чем «империализм», пусть даже лоскутный.
В действительности же речь идёт о диаметрально противоположном явлении: Россия предлагает (никому не навязывая) гарантию соблюдения основополагающих норм международного права, на которые за пару лет доминирования страна-гегемон привыкла плевать.
И неслучайно в ряду «услуг суверенитета», о которых говорил Володин, прозвучала тема цифрового суверенитета.
Россия — одна из немногих держав на планете, обладающих более или менее суверенным информационным пространством, но даже наша страна в настоящее время сталкивается с необходимостью не просто соблюдать статус-кво и защищать его от давления, но и усиливать его, гарантируя себя от возможных манипуляций, шантажа и просто «цифровой агрессии» со стороны держателей условной глобальной цифровой монополии.
Есть основания полагать, что опыт нашей страны и в этой сфере будет более чем востребован в ближайшие годы.
Виктор Мараховский