Вхождение Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР в 1940 году стало результатом тонкой игры Москвы на противоречиях между Великобританией, Германией и Швецией, которые боролись за контроль над Прибалтикой. Ведущую роль в этой игре сыграли советские разведчики, которые завербовали ключевых прибалтийских руководителей и в итоге оставили Гитлера с носом. О том, как это было, рассказывается в воспоминаниях заместителя начальника отдела иностранной разведки ГУГБ НКВД в 1939–1940 годах, выдающегося советского разведчика Павла Судоплатова.
Павел Анатольевич Судоплатов — легендарная личность в истории российских спецслужб. Еще до войны он лично ликвидировал влиятельного лидера Организации украинских националистов (ОУН, запрещена в России) Евгения Коновальца. Во время Великой Отечественной войны гениально осуществил несколько диверсий против Третьего рейха и его союзников, навсегда войдя в историю мировой разведки. Однако мало кто знает, что в 1939–1940 годах Павел Судоплатов принимал участие в решении судеб Прибалтийских государств-лимитрофов. Об этом он поведал в своей последней книге воспоминаний «Победа в тайной войне. 1941–1945 годы».
Прибалтийское пространство в предвоенный период представляло собой плацдарм, на котором происходили ожесточенные столкновения разведслужб разных стран, в первую очередь — Англии, Германии и Советского Союза.
Еще с 1918 года во время гражданской войны английские эмиссары усиленно опекали латышского агронома Карлиса Ульманиса, обеспечив ему важнейшую государственную должность главы правительства. Не желали они ослаблять хватку и в 1930-е годы. Британская разведка оказывала поддержку Ульманису в статусе авторитарного лидера республики.
В свою очередь, гитлеровская Германия, системно наращивавшая вооружение и готовившаяся к масштабной военной экспансии, постепенно пыталась овладеть контролем над прибалтийскими элитами.
Наконец, Советский Союз был вынужден реагировать на тревожные симптомы у своих западных границ.
7 июня 1939 года Латвия заключила с Третьим рейхом договор о ненападении.
Позже, в разгар германской агрессии против Польши, СССР подписал с Латвией пакт о взаимопомощи. В результате на территории Латвии был размещен ограниченный военный контингент и развернута военная база. Немцы благосклонно отнеслись к этому, поскольку намеревались подробно изучить сильные и слабые места Красной армии, чьи подразделения были размещены в Прибалтике.
Отметим, что Рига и Таллин в те годы были буквально наводнены немецкими резидентами. Вильгельм Канарис и Ганс Пикенброк, высшие руководители гитлеровских спецслужб, регулярно наведывались в Прибалтику. Впрочем, обо всех телодвижениях немецкой разведки, как пишет Судоплатов, советская сторона была прекрасно осведомлена.
И вот в октябре 1939 года Вячеслав Молотов, глава советской дипломатии, созвал экстренное закрытое совещание у себя в кабинете. Речь на нем шла о «защите стратегических интересов» в Прибалтике. Вячеслав Михайлович заявил, что германские власти никогда не потерпят кардинальных социальных преобразований, которые бы привели к вхождению этих стран в состав Советского Союза.
Тогда Молотов признал, что лучший способ защитить СССР в Прибалтике — это «помочь рабочему движению свергнуть марионеточные режимы».
Вскоре шведская и берлинская резидентуры донесли в Кремль, что гитлеровцы намерены отправить в Ригу и Таллин свои экономические делегации с целью заключения с местными правительствами более прочных и долгосрочных соглашений. Судоплатов отмечает, что телеграммы с этим предупреждением пришли одновременно от посла и резидента, что заставило обратить особое внимание на этот сигнал.
Следующее совещание по прибалтийской проблематике созвал Лаврентий Павлович Берия, тщательно ознакомившийся с телеграммами.
Глава НКВД предложил сыграть на внутренних противоречиях между ведущими игроками на балтийском поле — Англией, Германией и Швецией — для усиления военно-политических позиций Советского Союза в регионе.
По замыслу Берии, такая стратегия сталкивания оппонентов лбами могла привести к свержению прибалтийских режимов, которые с 1918 года держались «на германских штыках». Он приказал вызвать резидента Москвы в Риге Ивана Андреевича Чичаева для детальных консультаций в течение трех ближайших дней.
Вспоминая настроения, царившие во время того исторического совещания, Судоплатов отмечает: «В районах, уже официально вошедших теперь в сферу наших интересов, мы начали кардинально новую политику с тем, чтобы изменить политическую систему Прибалтийских государств».
Хитрость и дальновидность советской внешней политики заключались в том, что дипломаты не раскрывали подробностей своих планов и не декларировали намерений включить Прибалтику в состав СССР. Следовательно, нацистская администрация была уверена, что Сталин ограничится только вводом войск прикрытия.
Павел Судоплатов подчеркивает, что события июня-июля 1940 года «застали немцев врасплох».
Военная машина гитлеровской Германии была увлечена экспансией на Запад, а соединения нацистской авиации, флота и сухопутных войск было чрезвычайно тяжело переориентировать за короткий срок, поэтому Гитлер не смог противодействовать планомерному укреплению СССР в Прибалтике.
Берлин отправил своим диппредставительствам в Европе телеграмму, в которой заявил, что «беспрепятственное утверждение русских войск в Латвии, Литве и Эстонии и реорганизация правительств, произведенная советским руководством с намерением обеспечить тесное сотрудничество с этими странами, касаются только России и Прибалтики».
Там же сотрудникам внешнеполитических ведомств Германии было предписано всеми силами избегать обострения германо-советских столкновений.
Сообщение было благополучно перехвачено органами советской разведки, в результате чего Москва могла чувствовать себя увереннее в проведении акций в Прибалтике, не опасаясь явной агрессии со стороны Берлина.
Эти сведения о сдержанном нейтралитете поступили не только из перехваченного предписания немецкого МИД. Информация подтверждалась и секретными донесениями источника «Юна», с которым поддерживала тесную связь вернувшаяся на оперативную работу в Германию известная советская разведчица Елизавета Зарубина.
Однако далее произошло то, что трудно было предсказать. После сорока четырех дней военной кампании пала Франция, и нацистские войска устроили победоносное шествие по Парижу. Большая часть французского политического истеблишмента и армейской элиты предпочла открытое сотрудничество с гитлеровскими оккупантами.
В условиях, когда многонаселенная страна с отлаженным военным механизмом стала легкой добычей Третьего рейха, его руководство изменило позицию по прибалтийскому вопросу и решило предотвратить риски советизации буферной зоны.
ИНО ОГПУ, руководителем которого был Судоплатов, получил эту информацию от агента под псевдонимом «Ариец» — сотрудника Министерства иностранных дел Германии, приближенного Риббентропа.
Согласно донесению разведчика «Арийца», нацисты были согласны, чтобы правительства Прибалтийских республик приняли требования советской стороны, мотивируя это тем, что включение Литвы, Латвии и Эстонии в сферу интересов СССР — «явление временное».
В итоге в середине июня 1940 года руководство СССР форсировало события, и советские войска вошли в Прибалтику: мирно, спокойно, на основе предварительных соглашений, заключенных с законными правительствами.
Судоплатов, впрочем, признает, что советская сторона «диктовала условия этих соглашений». Павел Анатольевич откровенно пишет: «…Вряд ли нам удалось бы так быстро достичь взаимопонимания, если бы все главы Прибалтийских государств — Ульманис, Сметона, Урбшис и Пятс, в особенности латышское руководство — Балодис, Мунтерс, Ульманис, — не находились с нами в доверительных секретных отношениях».
На самом деле советские представители могли себе позволить договариваться с балтийскими лидерами о беспрепятственном размещении армейских подразделений и добиваться различных экономических и политических компромиссов, а Судоплатов отмечает, что некоторые «не гнушались принимать от резидентуры и доверенных лиц деньги», чему есть документальные подтверждения в архивах.
Продолжение следует…