Недавний всплеск эпидемического паротита среди молодых людей в Великобритании был связан с запугиванием вакциной MMR 1998 года, когда теперь уже дискредитированная медицинская статья, написанная Эндрю Уэйкфилдом, предположила связь между вакциной и развитием аутизма. Публикация газеты заставила многих родителей отказаться от вакцины для своего ребенка.
Эффект от публикации Уэйкфилда все еще глубоко чувствуется. Действительно, каждая неделя, кажется, приносит новости о разворачивающемся споре о вакцинации. В Великобритании зарегистрировано тревожное снижение уровня вакцинации детей. Скептицизм в отношении вакцин, похоже, возрастает, что является достойным свидетельством того тревожного времени, когда проникает недоверие к науке и опыту.
Социальные сети часто определяются как часть проблемы. Вызывает беспокойство легкость распространения идей и информации о вакцинации в Twitter, Facebook и на других платформах. Как заметил один медицинский журналист в 2019 году: «Ложь, распространяемая через социальные сети, помогла демонизировать одно из самых безопасных и эффективных вмешательств в истории медицины».
Социальные сети, несомненно, изменили способ взаимодействия с информацией о вакцинации. Но медиа-характер дебатов на самом деле не такой уж новый. Когда вакцинация началась в конце 18-го века, она быстро стала кормом для комментаторов. Так, в 1790-х годах хирург Эдвард Дженнер с помощью ряда экспериментальных процедур на пациентах подтвердил, что воздействие пустул коровьей оспы – симптомов заболевания вымени коров, которое у людей напоминает легкую оспу – может придать иммунитет против оспы. После публикации его результатов в 1798 году вакцинация стала широко использоваться.
С этим пришли немедленное беспокойство и недоверие. Сатирики, такие как Джеймс Гилрэй, извлекли выгоду из слухов о том, что введение в кожу пустул коровьей оспы может привести к появлению коровьих рогов – страху, который коренится в религиозной и культурной стигме, связанной с загрязнением крови животным веществом. Такие изображения, как у Гилрея, были ранним индикатором способности вакцинации захватывать воображение людей так, как это делали немногие другие медицинские разработки в последующие десятилетия. Это только усилилось в середине 19-го века, когда Закон об обязательной вакцинации 1853 года постановил, что все дети должны быть вакцинированы. Обязательная вакцинация вызвала обвинения в том, что личная свобода находится под угрозой. После этого устойчивость к вакцинации значительно возросла.
Викторианская вакцинация
Нерешительность вакцины усиливалась бурным миром печати, характерным для викторианской эпохи. Усовершенствованные технологии печати и более низкие цены привели к быстрому увеличению числа доступных периодических изданий и газет. Информация была демократизирована, поскольку дешевые газеты и периодические издания стали доступны женщинам и рабочим классам. Вопросы здравоохранения были заминированы журналистами за их драматическое содержание, а тропы дебатов о вакцинации, которые мы видим сегодня, были сформированы информационной революцией конца 19-го века.
Действительно, именно в это время поляризация между «за» и «против» прививочных лагерей усилилась. Использование фразы «анти-вакцинация» взлетело в конце 19-го века. Брошюры и журналы возникли в оппозиции к его использованию, утверждая, что вакцинация была опасной, токсичной процедурой, которую навязывали наиболее уязвимым гражданам общества: детям.
Не так привлекательно названный «Национальный репортер» по борьбе с принудительной вакцинацией – журнал, который начал свою работу в 1876 году – продавал сотни экземпляров каждый месяц. Газета наслаждалась радикализмом, а ее первая редакционная статья гласила:
«Будучи здравомыслящими и просвещенными антивакцинаторами, это наша общая обязанность и должна быть нашей постоянной целью работать над полным уничтожением медицинского деспотизма».
Тем временем, юмористические публикации, такие как «Панч» и «Самогон», искали такие организации, как Лига против вакцинации, за их фанатизм и иррациональность. В эпоху самопровозглашенной научной медицины ассоциация движения с радикальными религиозными верованиями и другими несоответствующими стилями жизни, такими как вегетарианство и воздержание от алкоголя, сделала его мишенью для паникерства.
Поляризованные дебаты
В публикациях по борьбе с вакцинацией полагалось, что они были преднамеренно исключены из прессы, которая находилась в кармане государства и которая стремилась подавить истинную опасность вакцинации. Такие публикации, как The Times, стали привратниками общественного мнения – в 1887 году газета утверждала, что пострадала от «эпидемии писем о вакцинации». Но анти-вакцинаторы называли редакторов газет «бессовестно беспринципными и продажными» за отказ публиковать ту переписку, которая критиковала вакцинацию.
Это обвинение перекликается с теориями заговора, которые продолжаются и сегодня. Известная американская анти-вакцинная организация «Защита детского здоровья» осудила ведущие СМИ за то, что они находятся под контролем «Большой фармации» и игнорируют голоса тех, кто пострадал от вакцин.
Как это показывает, в дебатах о вакцинации всегда были силы, которые порождают немногие другие медицинские практики. Суть провокационной проблемы здоровья детей и вакцинация от напряженности, возникающая между представлениями о коллективной ответственности и свободой выбора того, что мы считаем лучшим для своего тела, сделали его эмоциональной, крайне поляризованной дискуссией, которая назревала с 19-го века. Это всегда было обусловлено устойчивым интересом СМИ.
Но в вакцинации есть сложность, поскольку поляризация не распаковывается должным образом. Что, например, из многих людей, которые не идентифицируют себя как «противовирусные», а вместо этого образуют свободную группу, которая колеблется в отношении вакцин и может отложить или выбрать только некоторые прививки?
Социальные сети могут усиливать разделение между двумя лагерями, но они опираются на долгую историю создания СМИ.