Мировые цены на нефть обрушились, утащив за собой российский рубль». Примерно такие настроения царили в российском информационном пространстве в нынешний понедельник, даром что выдался он выходным днем. Так что же, собственно говоря, происходит? Насколько велика опасность, в которой из-за падения нефтяных котировок оказался наш рубль?
Как водится, стоило валюте зеленого цвета подорожать до 75 целковых за единицу, как многие тут же припомнили звучавшие еще не так давно заверения относительно того, что курс российской денежной единицы к мировым ценам на «черное золото» более не привязан. Вроде бы именно нечто такое провозглашал еще в 2018 году на форуме «Россия зовет» Антон Силуанов, бывший тогда не только министром финансов страны, а вдобавок еще и вице-премьером. Речь, правда, в том конкретном случае шла по большей части о влиянии на нашу экономику западных санкций, от которых, по словам чиновника, россиян надежно защищает некий «буфер», созданный правительством и Центробанком на случай всяких совсем уж непредвиденных ситуаций.
И вот такая ситуация… При этом обещанный «буфер» как-то подозрительно затрещал, а цена на американский доллар и евро быстро и сноровисто рванула вверх, стоило баррелю докатиться до отметки в 30 «зеленых». Что ж так? Выходит, никто рубль от главного отечественного достояния в виде углеводородов не «отвязывал» и нам всем теперь предстоит вкусить отнюдь не сладкие плоды сохранившейся порочной зависимости?
Прежде всего утраченные рублем позиции — это еще далеко не обвал и не финансовая катастрофа. Близкие к нынешним значения мы видели, к примеру, в 2018 году и без всякого падения барреля, а исключительно благодаря сделанному нам Западом «подарку» в виде санкций по «делу Скрипалей». Кстати говоря, снижение валютного курса все-таки далеко не пропорционально тому действительно невиданному с 1991 году обрушению нефтяных котировок, которое наблюдается сегодня. Так что при совершенно бесспорной связи рубля и барреля она явно не так сильна.
Тем не менее, говорить о полной независимости нашей национальной валюты от экспорта углеводородов, на сегодня являющегося основной статьей поступления в Россию валюты, было бы попросту наивно. До тех пор, пока доллар будет оставаться главным всемирным платежным средством, избавиться от этой привязки нам не удастся, как ни крути. Валюта для пополнения ЗВР идет от экспорта и, в принципе, без особой разницы, что именно мы будем экспортировать – все равно колебания мировых цен на этот продукт будут определять и курс нацвалюты.
Вопрос сейчас, собственно говоря, заключается в другом: насколько соответствуют истине уже нынешние заверения Силуанова в том, что имеющихся в Фонде национального благосостояния средств в 10 с лишним триллионов рублей с лихвой хватит для того, чтобы компенсировать «выпадающие в связи с понижением нефтяных цен доходы бюджета». В том числе и для удержания финансовой стабильности в стране. По утверждениям как чиновников из Минфина, так и его руководителя, накоплений России хватит, чтобы пережить от 6 до 10 лет «низкого барреля». Даже при его цене в 25-30 долларов глобальных потрясений быть не должно.
Звучит это все весьма обнадеживающе. Как все будет на практике? Ну, тут уж остается только надеяться на лучшее. В том числе и на то, что поднимающиеся сейчас тревожные настроения не перерастут в биржевую панику, которая бед может наделать куда больших, чем снижение любых цен и курсов.