Организаторы единого государственного экзамена ведут себя так, словно прилетели в Россию из космоса. Или как минимум с цивилизованного Запада.
Министр просвещения России Сергей Кравцов вновь допустил возможность отмены государственной итоговой аттестации для учеников девятых классов (основной государственный экзамен – ОГЭ).
Уже точно известно, что не будет экзаменов по выбору. Вроде бы принято решение о проведении испытаний по русскому языку и математике, но не исключена и аттестация подростков по их текущим оценкам.
При подобном раскладе в проигрыше окажутся те, кто целенаправленно готовился к ОГЭ, не обращая внимания на текущую успеваемость, но таких детей мало – как правило, если ученик обладает достаточными знаниями для успешной сдачи ОГЭ, у него и обычные оценки достаточно высокие. Но говорить о справедливости применительно к этой системе вообще не приходится: ОГЭ и особенно ЕГЭ созданы для того, чтобы узаконить складывавшееся – и сейчас уже практически сложившееся – кастовое разделение русского и российского общества.
Кто над кем издевается?
ЕГЭ и ОГЭ пришли в нашу жизнь из… Урюпинска. Именно в этом легендарном городке Волгоградской области родился будущий математик, министр образования (1998–2004), ректор «Лумумбы», председатель ВАК Владимир Филиппов. На рубеже веков, будучи в статусе министра, он заявил, что в хорошие вузы слишком трудно поступить, что они поражены коррупцией и вопрос экзаменов надо как-то решать во имя существования социальных лифтов.
Его очень энергично поддержал флагман российской цифровизации – Высшая школа экономики, ректор которой Ярослав Кузьминов ещё в 2000 году назвал вступительные экзамены «издевательством над выпускниками».
Автору этих строк довелось в 1990-е вполне успешно поступить в несколько вузов, и издевательством (над преподавателями) был разве что он сам, но Ярославу Ивановичу, безусловно, виднее. Настолько виднее, что попробуйте-ка поступить в «Вышку» сейчас – это получится либо с заоблачными баллами по ЕГЭ, либо… по результатам экзаменов – тех самых, которые 20 лет назад были «издевательством», а сейчас почему-то перестали. В МГУ, МГИМО, СПбГУ, другие топовые вузы также надо сдавать вступительные экзамены, ради отмены которых и затевалась вся эта петрушка с ЕГЭ.
То есть топовые по русским меркам университеты не доверяют результатам единого государственного экзамена. И дети тех, кто принимал решение о введении ЕГЭ, учатся либо в этих вузах, либо за рубежом. Следовательно, мы сформировали разделение по образу и подобию тех образовательных систем, которые внедряли в колониях гуманные европейцы.
При всём уважении к Урюпинску и его роли в отечественном фольклоре, может быть, реальными кукловодами реформы образования тоже были не русские люди? Или вообще не люди?
Из жизни инопланетян
Недавно попалась на глаза освящённая лейблом тогда еще Минобрнауки прекрасная брошюра 2017 года с удивительным названием:
Сборник методических рекомендаций по вопросам функционирования системы мониторинга оценки качества общего образования на федеральном, региональном и муниципальном уровнях и формированию единых подходов в части технологии обеспечения процедур оценки качества образования, направленных на совершенствование оценочных процедур.
Прочтите это вслух, по возможности с выражением, – и вы на минуту поверите, что нашим образованием управляют какие-то инопланетяне: нормальный русский человек не может написать такую фразу.
Сборник, к слову, открывается вполне вменяемой статьей… будущего министра просвещения Сергея Кравцова, где тот мягко критикует ЕГЭ, особенно его тестовую часть. Кравцов не боится указать на примеры школ Северного Кавказа, в которых до изменения формулы ЕГЭ сдавали этот экзамен с очень высокими результатами, и показывает, как сокращение числа вопросов с выбором ответов (вместо них учащимся предложили самим вписывать ответ) дало более адекватные показатели.
Встают два вопроса.
Первый: неужели организаторы единого государственного экзамена не понимали, что тестовая система в принципе не подходит для проверки знаний, что её всё равно постепенно придётся менять на традиционную либо же смириться со снижением качества образования? Конечно понимали. Это изначально экзамен для плебса, проверка способности мартышек складывать палочки в нужном порядке. Детей правильных родителей подобные условности не касаются.
Министр просвещения России Сергей Кравцов вновь допустил возможность отмены государственной итоговой аттестации. Фото: АГН «Москва»
Второй: может ли это значить, что министр, едва успевший принять дела и сразу попавший в экстремальную ситуацию из-за пандемии, настроен ударить по всей системе единого государственного экзамена? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но позитивные тенденции определённо имеются. Хотя многие высказывания из той же статьи пахнут предельной наивностью, например: «Мы выявили тенденцию, когда ученики не уделяют необходимое внимание предметам, по которым не планируют сдавать ЕГЭ». Сергей Сергеевич, вы «выявили»? Эту «тенденцию» любой родитель мог вам предсказать в момент появления самой идеи ЕГЭ. Может быть, конечно, у инопланетян другое мышление, а может быть, на «выявление» этой зависимости была направлена целая «целевая программа» с соответствующим финансированием.
В колониальном стиле
Главная претензия к традиционным экзаменам – человеческий фактор. Он действительно присутствует. Но претензия к ЕГЭ много серьёзнее – бесчеловечный фактор.
Судьба человека не должна зависеть от неверно поставленной галочки. Во время живого общения с выпускником или абитуриентом преподаватель с лёгкостью определяет его реальный уровень и вероятность объективной оценки куда выше, чем при автоматическом анализе результатов тестов.
Хорошая система образования отличается от плохой не количеством уроков и не объёмом сведений, а тем, что учит юного человека мыслить, настраивает его на поиск, даёт навыки самостоятельного накопления знаний. Мудрые преподаватели в вузах до сих пор предлагают студентам на зачётах и экзаменах неординарные задания, разрешая при этом пользоваться справочниками и интернетом: умение найти и обосновать ответ важнее способности вызубрить конспект.
Если бы государству нужно было мыслящее поколение, а не 145 миллионов (за вычетом «золотого процента») молчаливых потребителей, оно бы не выбрало обезличивающую тестовую прокладку между средним и высшим образованием. И тот факт, что эксперимент до сих пор не закончен, подтверждает очевидное: в нашей стране сохраняются элементы колониализма, в котором её упрекают со всех сторон, но с одним лишь уточнением: мы уже не колонизаторы, а колонизируемые.
Под шумок пандемии Госдума протащила множество очень спорных законов. Может быть, пора заодно принять и бесспорный – о возврате к прекрасно себя зарекомендовавшей системе традиционных экзаменов? К человеческому фактору? Источник