Недавнее решение России о приостановке экспорта пшеницы противоречит недавним авторитетным предупреждениям со стороны Всемирной торговой организации (ВТО), продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) и Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) об опасности подобных действия для глобальных цепочек поставок. Временный запрет Москвы на экспорт в сочетании с ее непропорционально большим влиянием на европейскую продовольственную безопасность может привести к катастрофе для Европейского Союза во время предстоящей экономической рецессии, которая, по мнению многих экспертов, станет самой тяжелой за многие десятилетия.
Дело в том, что этот запрет включает, помимо пшеницы, и другие важные продукты питания, такие как рожь, ячмень, кукуруза, соевые бобы и подсолнечное масло. И этим, возможно, дело не кончится. Изначальное решение о мерах защиты рынка было принято в то время, когда Россия, казалось, в основном выдержала шторм, связанный с пандемией Covid-19. Но последние две недели показали, что количество случаев заболевания в России резко возросло, подняв страну на третье место в мире по числу инфицированных. Учитывая предстоящую волну экономических потрясений, существует высокая вероятность того, что эти нынешние временные запреты не только сохранятся после лета, но и пополнятся другими ключевыми продуктами питания.
Это не предвещает ничего хорошего для Европейского Союза, который является крупным нетто-импортером пшеницы. Министерство сельского хозяйства ЕС прогнозирует, что импорт пшеницы к концу нынешнего года вырастет на 17 процентов, с 4600 до 5500 метрических тонн.
Еще более острым может оказаться дефицит пищевых растительных масел. Семь из десяти ведущих импортеров в мире – европейские страны, а Бельгия и Нидерланды, крупнейшие мировые импортеры. В то же время Россия является вторым по величине экспортером этой продукции.
Таким образом, всеобъемлющий запрет России на экспорт продовольствия неизбежно нанесет серьезный ущерб потребителям в Европейском Союзе. Кроме того, он является зловещим свидетельством значительной способности России вызывать нарушения в мировых цепочках поставок. Трудно понять, каковы долгосрочные намерения Москвы. В простейшем случае, можно предположить, что ее действия мотивированы тем же желанием обеспечить собственную продовольственную безопасность за счет создания запасов, которое наблюдается и в других странах.
Однако, возможно, все не так просто. Россия сделала исключения для своих близких геополитических союзников, включая Южный Судан и Саудовскую Аравию, две страны, на которые Москва все более активно пытается оказывать влияние. Еще большую озабоченность вызывают публичные заявления российских должностных лиц, предложивших в конце прошлого года создать некое подобие «зернового ОПЕК» для контроля над мировым рынком продовольствия. Эта инициатива является не более и не менее как откровенной попыткой политизировать глобальные поставки продовольствия. Все это позволяет предположить, что введенный Кремлем запрет на экспорт пшеницы имеет более глубокую геополитическую подоплеку.
Кроме того, недавние запреты совпали по времени с публикацией почти никем не замеченного стратегического документа, обнародованного путинским режимом всего два месяца назад. Между тем, это первый подобный документ за десять лет. В нем устанавливаются новые, более высокие цели для внутреннего производства продуктов питания в рамках выхода России из глобальной торговой системы. Это означает, что Россия сейчас устанавливает целевые показатели на отдельные продукты питания, производство которых превышает внутренний спрос. В частности, Россия увеличила норму внутреннего производства растительных масел с 80 до 90 процентов.
Как бы мы ни интерпретировали сложившуюся ситуацию, все указывает на то, что перед Европейским Союзом в ближайшее время встанет серьезная проблема в сфере продовольственной безопасности.
В более долгосрочной перспективе, для того, чтобы выработать устойчивость к подобным потрясениям и гарантировать свою продовольственную безопасность, Евросоюзу придется не только диверсифицировать цепочки поставок, но и преодолеть собственную склонность к протекционизму во времена глобального кризиса, чтобы и другие экономические блоки отвечали тем же.
Жесткий протекционистский подход, наиболее ярко проявившийся в беспрецедентных мерах, введенных ЕС в отношении сельскохозяйственного сектора, уже привел к ограничению потенциальных торговых соглашений Евросоюза с его партнерами в период, предшествовавший пандемии Covid-19, начиная Соединенных Штатов на западе и заканчивая регионом АСЕАН на востоке.
Как США, так и АСЕАН предлагают Европе жизненно важные поставки основных продуктов питания, которые могут быть гарантированы в рамках торговых соглашений. В то время как Соединенные Штаты предлагают достаточное количество альтернативных ресурсов пшеницы и других злаков, страны АСЕАН, и в частности Малайзия, готова продавать пальмовое масло в качестве подходящего заменителя подсолнечного масла, продукта, поставки которого Россия пытается монополизировать во всем мире. Сельское хозяйство остается самым большим камнем преткновения в торговых переговорах между ЕС и США. Что касается АСЕАН, основным препятствием стал запрет, введенный Брюсселем на пальмовое масло для производства биодизеля.
Российские запреты на экспорт продовольствия открывают для Евросоюза возможность воспользоваться стремлением Соединенных Штатов выйти на европейские рынки. И теперь Европейский Союз, возможно, проявит желание принять более конструктивный подход в вопросе о пальмовом масле, чтобы избежать отчуждения в отношениях с АСЕАН на фоне обострения экономического кризиса, вызванного пандемией коронавируса.
Поскольку сегодня на карту поставлена продовольственная безопасность Евросоюза, в то время как Россия открывает новый фронт в глобальных торговых войнах, единственным реальным выходом для ЕС является возобновление переговоров, диалог и поиск компромисса для укрепления новых связей в сфере торговли продуктами питания. Протекционизм, какими бы добрыми намерениями он ни диктовался, лишь ускорит и обострит экономические потрясения.