Актриса Холли Берри, известная своим насквозь кокаиновым спичем на «Оскаре» про то, что чёрных зажимают в Голливуде, и своим состоянием в $80 млн, извинилась перед трансгендерами-всех-стран-соединяйтесь. На всемирном партсобрании она покаялась в правом уклонизме: она совершила грубую политическую ошибку — захотела сыграть трансгендера в кино.
Это действительно ужасная ошибка — чёрная гетеросексуальная женщина с двумя детьми, и (кошмар-кошмар!) еще и с мужем, решила подорвать основы равноправия 47 полов тем, что собралась сыграть Самого Трансгендера!
Я не знаю, какие таблетки они должны принимать и какие уколы делать, но трансгендеры всерьёз напали на Холли Берри, потому что, по их мнению, трансгендера может сыграть только трансгендер.
Тут как минимум две составляющие. Когда тебе что-то говорят про исключительность и идеи — смотри за карманами. Потому что авторы телеги про исключительное право играть трансгендеров силами самих трансгендеров — они же про гонорары уровня Холли Берри, а не про работу и не про искусство. О котором, как видно, они не имеют ни малейшего понятия.
Они думают, что актёрское мастерство — это ходить перед камерой туда-сюда, а об остальном даже не слышали. В том числе и о том, что искусство актёра — это искусство перевоплощения. У вас есть вопросы к образу Харви Милка в исполнении вполне цисгендерного мужчины Шона Пенна? Потому что внутренняя дистанция и внутренняя же работа дают настоящую драму на выходе. Боюсь, по принципу, предложенному господами/жами трансгендерами, по закону драматического искусства получится либо карикатура, либо агитка. И никакого содержания.
Разница — как между реалистической живописью и фотографией. Как бы ни упирались теоретики, фотография не является искусством, а живопись является. Ой, и не надо мне тут сказки про Ман Рэя и Мохой-Надя рассказывать.
Так что можем пойти по этому пути. Только тогда роли ментов должны играть менты, роли проституток с золотым сердцем — вовсе не Джулия Робертс, роли космонавтов — космонавты. А Гитлера теперь вообще нельзя играть, потому что он, оказывается, уже умер.