Основанное на японском веществе российское лекарство от коронавируса разработано за государственный счёт и в разы дороже зарубежных аналогов.
Выпускаемые в России аналоги японского препарата от коронавируса будут стоить в аптеках либо выше, либо чуть ниже официально установленного властями минимального размера оплаты труда (МРОТ) в 12 130 рублей. Учитывая упавшие на фоне пандемии и без того низкие доходы россиян, доступность лекарств в условиях прогнозируемой второй волны пандемии вызывает сомнения. Эксперты полагают, что стоимость российских препаратов может быть завышена, и призывают вмешаться в ситуацию антимонопольную службу. NEWS.ru решил выяснить, чем известны производители отечественных лекарств от COVID-19 и насколько обоснованной является их ценовая политика.
Скорая рыночная помощь
Препарат от коронавируса «Арепливир», который производит группа компаний «Промомед», стоит в аптеках от 12 320 рублей за упаковку из 40 таблеток. В июне его зарегистрировало входящее в группу компаний «Промомед» ООО «Промомед Рус», учредителем которого является кипрская фирма Promomed Holdings (Cyprus) Limited. По словам исполнительного директора саранского предприятия «Биохимик», также входящего в ГК «Промомед», Дмитрия Земскова, завод готов производить до 1 млн упаковок в месяц (за указанный период это должно принести компании выручку в 12 млрд рублей). Он заявлял, что данного объёма достаточно, чтобы закрыть потребность России в препарате.
Другое лекарство — «Коронавир» — обойдётся в 11 550 рублей за 50 таблеток. Его производителем стала группа компаний «Р-Фарм» миллиардера Алексея Репика, чьё состояние с 2017 года, по данным Forbes, выросло с $900 млн до $2,1 млрд. В 2017 году он продал 10% своей корпорации японской торговой организации Mitsui & Co.
По данным одного из сервисов заказа лекарств, в аптеках Московского региона препараты реализуются ещё дороже. Так, «Арепливир» продаётся по ценам от 12 320 до 18 600 рублей, а «Коронавир» — по 17 700 рублей.
Производители этих лекарств утверждают, что якобы им удалось совершить прорыв в лечении COVID-19, однако и «Арепливир», и «Коронавир» являются дженериками зарегистрированного ещё в 2014 году в Японии действующего вещества под названием фавипиравир. То есть отечественные лекарства созданы на основе запатентованного препарата и схожи по воздействию на организм, но отличаются химической формулой. По словам помощника министра здравоохранения Алексея Кузнецова, именно «Фавипиравир», а не его российские аналоги, которые ведомство разрешило применять амбулаторно в РФ, включат в перечень жизненно важных лекарственных препаратов.
Как рассказывал NEWS.ru вирусолог и профессор НИЦ эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи Анатолий Альштейн, «Фавипиравир» ранее пытались применять за рубежом для лечения гриппа, но результат «был так себе». В июле «Коммерсант» писал, что японское лекарство оказалось не слишком эффективным. Институт здоровья Fujita провёл клинические исследования «Фавипиравира» на 89 пациентах, в результате убедительных доказательств пользы препарата не нашли. Но в разработку его аналога в РФ вложили сотни миллионов рублей. В итоге в компании «Промомед» объявили, что высокая эффективность при лечении COVID-19 доказана на практике. В «Р-Фарм» со ссылкой на результаты проведённых исследований сообщали, что применение «Коронавира» на ранней стадии COVID-19 «позволяет минимизировать и практически свести к нулю вероятность развития требующих госпитализации осложнений».
Представители фармакологической отрасли попытались объяснить, что высокая цена на препараты от коронавируса — это якобы норма, обусловленная особенностями рынка. Так, бизнесмен Николай Беспалов считает, что сегодня спрос на такие лекарства очень высокий и их стоимость вряд ли может быть невысокой, «учитывая международную обстановку и ситуацию в эпидемиологическом отношении».
Глава ГК «Промомед» Андрей Младенцев добавил, что цена лекарства на розничном рынке не может быть ниже стоимости, по которой препарат поставляется в больницы.
У нас не могут быть две разные цены для бюджета и для розницы, поэтому это та цена, которая фактически сформировалась, — говорит топ-менеджер.
Глава Ассоциации российских фармацевтических производителей (АРФП) Виктор Дмитриев в интервью NEWS.ru заявил, что вопрос доступности препарата связан с системой страхового покрытия. А ценообразование, по его словам, складывается из разработки препарата, составляющей львиную долю стоимости, и производства.
То, что современный препарат не может стоить три копейки — это однозначно. Доступность должна определяться не ценой, а системой покрытия, как во всём мире. Либо это страховые покрытия, как у нас пытаются это сделать по системе лекарственного страхования, либо гранты и так далее. Современный препарат дорогой — это биотехнологии.
Виктор Дмитриев
генеральный директор Ассоциации российских фармацевтических производителей
Миллиардер Алексей Репик заявлял на сайте своей корпорации, что её задача «заключается в том, чтобы доказавший свою эффективность препарат был доступен для каждого нуждающегося в нём пациента вне зависимости от того, проходит ли он лечение в стационаре или изолирован дома».
По мнению политолога Глеба Кузнецова, цены на российские препараты от COVID-19 завышены в несколько раз по сравнению с аналогами из других стран. На своей странице в Facebook эксперт признался, что у него «глаза на лоб, если честно, полезли» после того, как он ознакомился с рядом мнений по этому поводу.
Цена в 12 тысяч в рознице и 15 с гаком примерно в госзакупке за 40 таблеток — это абсолютно беспримерный случай неадекватных, неземных масштабов алчности и стремления переложить деньги в карманы людей, которые даже не удосуживаются привести для той самой алчности хоть какие-то основания. Фармотрасль — не институт благородных девиц, конечно, но это уже дальше некуда, — считает Кузнецов.
Политолог обратил внимание на ряд моментов, свидетельствующих о том, что цены на лекарство завышены. Во-первых, молекула японского дженерика, на основе которого созданы российские препараты, не защищена патентом и, соответственно, отечественным производителям она досталась бесплатно.
Во-вторых, значительные деньги якобы сэкономили на исследованиях, считает Глеб Кузнецов. Он напомнил, что ещё весной этого года Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) «заявлял, что так как в Японии уже давным-давно всё провели и все знают о безопасности (она сомнительна, но не суть в данном случае), это даёт возможность сильно ускорить и удешевить появление российского аналога».
В-третьих, в разработки якобы инвестированы деньги из РФПИ, то есть, как полагает политолог, «уместно говорить о том, что препарат создан не для того, чтобы тупо заработать, а с привлечением государственных средств в общественно полезных целях».
В-четвёртых, «молекула простая и очень знакомая химикам и производителям». В связи с этим сложностей в её производстве нет.
Если совсем грубо, то это старый добрый противотуберкулёзный «Пиразинамид» (150 рублей за 100 таблеток по 500 мг) с добавлением атома фтора на шестую позицию в пиразиновом ароматическом кольце. Собственно, эта простота и позволяет неограниченно производить препарат на советских заводах по производству старых советских грошовых препаратов вроде «Пиразинамида» или фторхинолонов первых поколений (типа «Ципрофлоксацина» за 50 рублей за 10 таблеток), — подчёркивает Кузнецов.
Он пояснил, что японский препарат крайне ограниченно применяется «на родине» и не зарегистрирован ни в США, ни в странах Европы. Для свободного производства и торговли остаются, по мнению политолога, Китай, Индия, Бангладеш и другие страны Азии, а также, возможно, Латинской Америки и Африки. Отечественные лекарства, как считает Кузнецов, конкурируют в основном с индийскими аналогами, производимыми корпорациями Dr. Reddy’s, Glenmark и Sun Pharma.
На индийском рынке для индийского пациента одна таблетка 200 мг стоит от 30 рублей на наши деньги у Sun Pharma и до 100 рублей у Dr. Reddy’s, который почти индийский Novartis (вторая по величине в мире фармкомпания с дислокацией в Швейцарии. — NEWS.ru). Это при 300 с лишним рублях в российской рознице за таблетку отечественного препарата (и сильно больше в госзакупках). За рубеж индусы продают дороже — что есть, то есть. Но даже на премиальном без кавычек японском рынке гленмарковская таблетка стоит дешевле, чем произведённая в России российским производителем для внутреннего потребления, — отмечает Кузнецов.
Он говорит, что происходящее — это «новое и абсолютно невиданное по масштабу» явление, которое должно быть «остановлено».
Загадка цены
NEWS.ru обратился в «Промомед» и «Р-Фарм», попытавшись выяснить, на чём основаны цены на препараты от COVID-19, но там не смогли оперативно ответить на запросы редакции.
Журналист Павел Пряников считает, что государство должно вмешаться в регулирование цен на дорогостоящие лекарства. Он полагает, что в данном вопросе недорабатывают надзорные и контролирующие органы.
В такой период, когда наблюдается практически чрезвычайная ситуация, нужно регулировать предельную наценку себестоимости, за это должно взяться государство в лице Федеральной антимонопольной службы. К тому же в разгар эпидемии Госдума принимала закон о пределе наценки лекарств. Помните, все обсуждали предельные наценки на маски? Кого-то заставляли снизить цены в аптеках. Что касается лекарств, то пусть компания-производитель выставит все расчёты, раскроет себестоимость. Если окажется себестоимость 8 тысяч, то они не могут дешевле 10–12 тысяч продавать, а если окажется 500 рублей, то это другое дело. Нужно, чтобы этот препарат включили в добровольное и обязательное медицинское страхование, то есть необходим комплекс законодательных мер и мер контроля. Общественность тоже должна на это давить. Мне кажется, ФАС и Счётная палата совсем недорабатывают в этом вопросе.
Павел Пряников
публицист
Экономист Василий Колташов предположил, что в высокой цене на лекарства может быть заложена «компенсация расходов на разработку препарата и весьма значительная премия для владельца технологии». Однако с точки зрения общественных интересов и здоровья людей «цена неподъёмная для огромного количества граждан».
Существует два принципиально разных экономических взгляда на медицину. Первый — это неолиберальный. Он гласит, что это всё бизнес, сможете продать по 12 тысяч — молодцы, сможете продать по 120 тысяч — ещё бОльшие молодцы. Этот принцип нашёл наибольшее отражение в американской медицине: безумно высокие цены на лекарства и медуслуги, национальной системы здравоохранения не существует. Второй взгляд — это социально-классический. Он гласит, что здоровье людей превыше всего, что существуют такие проблемы для общества, как эпидемии, и здесь не может быть высокой цены вообще, в том числе коммерциализации процесса борьбы с опасными болезнями.
Если государство начнёт покупать этот препарат, то расходы будут значительными. Либо это будут госзакупки, то есть государство примет эту цену, обеспечив огромную прибыль владельцам и производителям препарата. Либо государство рассмотрит вопрос изучения цены, из чего она складывается. И это самый неудобный вопрос для фармацевтических компаний. Потому что они могут списать на эту цену все свои расходы на свете и показать, что они ещё и в убытке оказались. Не обращать внимания на такую цену на лекарство невозможно. И необходима проверка, насколько обоснованна цена. Я уверен, что она необоснованна. Если речь идёт о каких-то крупных издержках, то государство может поставить вопрос о том, чтобы их компенсировать, а препарат продавать по низкой цене и сделать его не собственностью отдельной компании, а так, чтобы значительная часть технологии была государственной. Фармкомпании избалованы фантастическими сверхприбылями, у них очень много денег. И, конечно, они используют свои лоббистские возможности, с помощью которых проверка покажет, что цена обоснованна, и платить надо будет соответственно. Сейчас начинается борьба интересов, и, выставляя препарат по такой цене, производители рассчитывают по такой цене его и продавать, и поставлять клиникам.
Василий Колташов
руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества
По мнению эксперта, принципиально важным вопросом является то, где производилась разработка препарата. Если работы велись в государственных учреждениях и при вложениях государства, то цена должна быть пересмотрена. Данная ситуация, уверен Колташов, «ставит вопрос о пересмотре всей политики интеллектуальной собственности и патентного права в современном мире».
Общественно важные препараты не могут быть у кого-то в собственности и обеспечивать сверхдоход. Здесь должна быть свобода копирования и производства другими предприятиями с сохранением какой-то выгоды создателю, но без монопольных прав. В Южной Африке, например, самостоятельно производятся аналоги препаратов против ВИЧ, и никаких выплат правообладателям не делают. Это происходит потому, что там стоит вопрос жизни и смерти большого количества людей, — подчёркивает Колташов.
Возвращаясь к ситуации в России, он не исключил, что «интересы чиновников среднего звена могут совпадать с интересами фармкомпаний и в формате откатов, и в формате помощи дружественному бизнесу, где работают дети и родственники».
Что известно о производителях
Представители «Р-Фарм» и «Промомеда» фигурировали в уголовном деле зампредседателя фонда «Сколково» Анастасии Алексеевой, ранее занимавшей пост сотрудницы у Аркадия Дворковича, когда тот был вице-премьером, а затем у главы Минфина и тоже вице-премьера Антона Силуанова (из кабмина её якобы уволили за передачу прессе внутренней документации). По версии следствия, чиновница получила более 4 млн рублей в виде билетов и путёвок на новогодние каникулы 2016 года в Таиланд и на майские каникулы того же года в Доминикану. Также по уголовному делу проходили Максим Якушкин (в 2014–2017 годах он был руководителем ООО «Промомед Рус», а на момент задержания — директором по корпоративным вопросам ООО «Промомед ДМ», учреждённого той же кипрской компанией, что и предыдущее предприятие) и советник гендиректора АО «Р-Фарм» Вадим Белоножко. Оба они оставались на свободе в связи с «деятельным раскаянием и признанием вины», а отрицавшая вину Алексеева в феврале отправилась в СИЗО. Тогда же суд арестовал гражданина США Джина Спектора, который, по версии следствия, передал средства чиновнице на отдых от Белоножко и Якушкина. Спектор является уроженцем Ленинграда и, по некоторым данным, создателем запатентованного в России препарата от онкологических заболеваний. Ранее он занимал пост председателя совета директоров компании «Медполимер». На момент ареста американец советского происхождения трудился директором по развитию бизнеса в компании «ХимРар», которая вместе с Российским фондом прямых инвестиций (РФПИ) считается разработчиком ещё одного запатентованного в РФ препарата от коронавируса — «Авифавира», так же как и остальные российские лекарства от COVID-19 являющегося дженериком фавипиравира.
По некоторым данным, уголовное преследование Алексеевой, Спектора, Белоножко и Якушкина связано с лоббированием интересов фармацевтических корпораций на российском рынке. Взятка сотруднице правительства якобы предназначалась за содействие во внесении препаратов в список лекарств, подлежащих предметно-количественному учёту.
Загадочная история произошла на входящем в ГК «Промомед» саранском заводе «Биохимик», который должен производить лекарство от коронавируса «Арепливир». Как писало издание Daily Storm, предприятие решило заняться импортозамещением антибиотика «Ванкомицина», пообещав полностью покрыть потребности российского рынка и подписав в 2016 году соответствующее соглашение с правительством Мордовии. В феврале 2018 года в СМИ появились сообщения, что глава Минздрава Вероника Скворцова дала старт первому в России промышленному производству (полного цикла) «Ванкомицина» в Саранске, но спустя более двух лет с того времени препарат в списке производимой предприятием продукции не появился.
О другом скандальном эпизоде, связанном с саранским «Биохимиком», говорил авторам антикоррупционного YouTube-канала «Движение» акционер и бывший гендиректор завода Денис Швецов. В 2018 году он сообщил, что из Китая через Германию на предприятие поставили 1,5 тонны сибутрамина — так называется вещество, входящее в состав препарата от ожирения «Редуксин», одного из наиболее популярных продуктов «Промомеда». Его производит ООО «Промомед ДМ», с которым связан сайт о препарате. Во многих странах мира, в том числе в Китае и США, сибутрамин запрещён из-за случаев зависимости, смертей от инсультов и инфарктов, суицидов, а также развития истерического невроза. В России его можно использовать по рецепту врача, хотя само это средство включено в список сильнодействующих веществ, составленный кабмином.
Если из этого произведён лекарственный препарат, это нонсенс. Если они это направили в какое-то другое производство, я об этом не знаю, — говорил Швецов.
После серии репортажей о «Биохимике» журналисты «Движения» стали требовать от надзорных органов вмешательства в ситуацию и расследования обстоятельств попадания сибутрамина на предприятие, но реакции якобы не последовало.
В конце 2018 года Дениса Швецова задержали и отправили в СИЗО по уголовному делу о растрате, а в июне этого года он получил два года колонии. Бизнесмена обвинили в отчуждении принадлежащего предприятию автомобиля Renault Logan. По версии следствия, глава завода подал в бухгалтерию предприятия фиктивные документы о ДТП, после которого машина якобы не подлежала восстановлению. После того как автомобиль списали с баланса «Биохимика», Швецов продал его за 200 тысяч рублей. Позднее он якобы продал предприятию собственный Mersedes-Benz по завышенной цене в 3,5 млн рублей. Незадолго до сделки машина попала в аварию и оценивалась в 2,7 млн рублей. Также предпринимателю инкриминировали найм в штат предприятия тренера сборной России по гольфу Валерия Тупикова, который занимал должность инструктора по спорту с годовой зарплатой 1,3 млн рублей. В реальности, как считало следствие, он не проводил занятия с рабочими и никогда не был в Саранске.
Как отмечали в аппарате бизнес-омбудсмена Бориса Титова, Швецов не признавал вины. По некоторым данным, причиной уголовного дела стал корпоративный конфликт экс-гендиректора «Биохимика» с его основным бенефициаром Петром Белым, с которым он также ведёт споры в арбитражном суде. По словам Швецова, окружение Белого на предприятии в Саранске составляют выходцы из силовых ведомств, а сам он является председателем совета директоров фармацевтической компании «Промомед», недавно он рекламировал в эфире телеканала «Россия 1» препарат «Арепливир».
В подготовке материала также принимала участие Марина Ягодкина.