Сколько же людей работает не там просто потому, что кто-то настоял на выборе профессии.
А ваши дети когда поняли, кем хотят стать? Мой сын в его одиннадцать особых склонностей не проявляет. Нет, меня это не напрягает — время ещё есть. Но когда ребёнок бредит, условно, самолётами, можно использовать эту страсть как стимул к изучению физики или хотя бы физкультуры, а у нас пока ничего конкретного. Ни даже намёков.
Я сам годам к одиннадцати тоже считался беспутным, но кое-какие маяки имел. Наши стремления часто шли от дефицита. Скажем, я был увлечён автомобилями, потому что из транспорта в семье был только пылесос на колёсиках (потом появилась собака). Я всем заявлял, что хочу быть автомобильным конструктором и рисовал в блокнотах схемы вечных двигателей (не пригодились). У моего друга, тоже из семьи безлошадных, подобная фиксация привела к тому, что он до сих пор занимается покупкой и восстановлением машин из тех самых лет, когда нам было по одиннадцать.
Но рождённые в XXI веке отличаются от нас сильнее, чем кажется. Я готов был душу продать за арбуз и тем более банан — сын равнодушен к фруктам. Меня тянуло на улицу — сын домосед (окей, смартфонофил). Он не мечтает годами об условном самокате, потому что у него было три. Мы не то что его балуем, но как-то глупо растить пацана без самоката в надежде, что в будущем он станет самокатчиком.
Интересы новых детей в компьютере, это понятно. Ну, пусть. Сын одно время загорелся идеей ютуб-канала, посвящённого «Майнкрафту» — я поддержал. Мы завели аккаунт, раздобыли микрофон, и месяца два он терпеливо летсплеил, что пошло на пользу дикции. Фразу «Всем пока, ставьте лайки, подписывайтесь» мы все теперь произносим с драматическим накалом. Но лайков не было, и канал ему надоел.
Конечно, страсть к профессиям возникает не только методом от противного, но и по чисто романтическим причинам. Я ещё застал конец эпохи, когда хотели быть космонавтами, полярниками или героями войны. Когда с восторгом смотрели на отцов, потому что отцы были не продажниками, а, допустим, хирургами, машинистами или шахтёрами. Были и примеры естественной страсти, скажем, Владимир Капитонов всю школу рисовал на полях машинки, а потом стал дизайнером GM и автором Camaro и Corvette нового поколения.
Но я не поклонник дедлайнов в таком деле. Мне ближе идея, что природа своё возьмёт. Я намерен попинывать сына насчёт изучения математики, физики и английского (ну или гончарного искусства, если прорежется интерес), в остальном пусть зёрна прорастают сами.
Есть у меня подозрения, что не только генералы готовятся к войне прошлого, но и родители частенько толкают детей к устаревшим ремёслам. Те же компьютеры, игры и соцсети хоть и несут для ребёнка риски, но станут их средой обитания. Я не удивлюсь, если лет через пять совещания будут чаще проводиться в условном «Майнкрафте», чем за столами переговорных. Или тестировщики игр (и подобных им сред) станут хитовой профессией, как юрист или бухгалтер в 90-х. Уникальные способности могут потребоваться для обучения искусственного интеллекта, но мы не замечаем этих талантов в детях — просто не знаем, как их разглядеть.
Сколько, интересно, людей работает не там, где могли бы расцвести, просто потому, что кто-то настоял на выборе профессии? Как по мне, жизнь больше похожа на покер, чем на шахматы, и попытки её просчитать на пять шагов вперёд зачастую не более плодотворны, чем угадать очередную карту в колоде. Удобрить, полить и не мешать расти — вот и всё, что мы можем.
Я лишь надеюсь, что какая-то страсть в нём проснётся. Какая именно — дело десятое. Но хорошо, когда работа, которую ты готов выполнять бесплатно, ещё и оплачивается. Желаю ему такую отыскать.