Законопроекты о порядке изъятия детей из семьи вызвали болезненную реакцию в обществе, поэтому были отозваны из Госдумы для доработки. По мнению депутатов и экспертов по делам семьи, опрошенных ФАН, принятие документа в таком виде могло дискредитировать органы опеки и парализовать работу по защите прав детей.
Как заявила в понедельник, 16 ноября, сенатор Елена Мизулина, обсуждение единого согласованного варианта законопроекта, который будет дорабатываться с учетом мнения общественности и специалистов по семейному праву, перенесено на базу Совета Федерации.
Оглавление:
Негативная оценка законопроекта
Законопроекты Андрея Клишаса и Павла Крашенинникова, регулирующие порядок изъятия детей из семьи, по думскому регламенту должны были попасть на обсуждение в первое чтение, но не дошли даже до Совета Думы. Еще до начала собрания член думского комитета по государственному строительству и законодательству Вячеслав Лысаков сообщил об отзыве документа. Аналогичное заявление сделала сенатор Елена Мизулина, автор законодательных инициатив на ту же тему.
«С момента внесения законопроекта в Госдуму посыпались письма, в которых давалась негативная оценка изменениям, — рассказал ФАН председатель комитета Госдумы по труду и социальной политике Ярослав Нилов. — Когда законопроект появился в повестке Совета Думы, это вызвало еще большую бурю эмоций и негодования. Поток писем усилился, к нам даже обратился патриарх Кирилл с просьбой не принимать законопроект в таком виде. Люди считают, что возможно злоупотребление мерами экспресс-судопроизводства, которые предлагают авторы закона, и от этого будут разрушены семьи».
Парламентарии предлагали внести изменения в ст. 77 Семейного кодекса и в федеральный закон «О полиции», а также дополнить Гражданский процессуальный кодекс новой главой 381 «Отобрание ребенка при непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью». Критике подверглись расплывчатая формулировка «отобрание ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью по общему правилу», передача права на изъятие ребенка районному суду «в порядке особого производства», а также невиданное в России предложение «рассмотреть дело в течение 24 часов с момента поступления заявления».
Возможно, таким образом авторы законодательной инициативы хотели предложить механизм для оперативного реагирования на вопиющие случаи, предположил Нилов.
«Вспомните случай, когда восьмилетнего мальчика за проступки заставляли подолгу стоять на гречке. Или, например, когда в Архангельске женщина добивалась переселения из ветхого аварийного жилья и чиновники пригрозили забрать у нее детей под предлогом проживания в неблагоприятных условиях, — отметил депутат. — Есть случаи, когда воля чиновников перечеркивает нормы права, и мы разделяем опасения людей. В истории с этим документом расплывчатые основания для изъятия ребенка дают простор для вольного применения закона».
Ярко выраженное негативное отношение граждан к законопроекту очевидно, подтвердил в разговоре с ФАН депутат Александр Шерин.
«Люди пишут не просто с просьбами, а с требованием не принимать закон в таком виде, — говорит политик. — Видя такой настрой, мы от фракции (ЛДПР. — Прим. ФАН) также предложили перенести рассмотрение подобного законопроекта, устранить все спорные моменты и провести публичные обсуждения».
Законопроект Клишаса и Крашенинникова получил одобрение комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей, но сам комитет не проводил общественные обсуждения и не советовался с представителями общественности. Критика такого молчаливого одобрения появилась в том числе со стороны Русской православной церкви: патриаршая комиссия объявила законопроект «антисемейным, вносящим разделение в общество, направленным на совершенствование механизма отбора детей, а не на сохранение целостности российских семей».
Ранее глава думского профильного комитета Тамара Плетнева заявила, что разделяет мнение авторов инициативы.
«Мы должны защитить детей, если их жизни и здоровью существует реальная угроза. Таких случаев масса, мы слышим о них каждый день. То ребенка не кормят, то бросают, а опека перед этим бессильна», — говорила ранее в СМИ парламентарий.
Под угрозой — работа по защите прав детей
Принятие законопроекта в подобном виде могло бы парализовать работу по защите прав детей, считает эксперт по делам семьи, президент благотворительного фонда «Дети ждут» Лада Уварова.
«Этими поправками авторы наступают на ноги всем, кто работает в этом поле. Сотрудники органов опеки, с одной стороны, очень многое должны решать сами и принимать на себя ответственность. С другой стороны, они совершенно не защищены, — объяснила она ФАН. — Как опека, «на глазок» изъяв ребенка, отобьется в суде, когда на нее налетят правозащитники и будут, опираясь на новый закон, говорить: «А с чего вы решили, что в течение нескольких часов наступит смерть?!»?»
Сейчас отобрать ребенка из семьи органы опеки могут только «при непосредственной угрозе жизни или здоровью» по статье 77 Семейного кодекса.
«Условно опека видит, что в помещении выбиты окна и двери, родители пьяны, а посреди этого ползает истощенный малыш. Она понимает, что ребенок находится в угрожающей ситуации, забирает его и в течение недели должна выйти в суд», — добавила эксперт.
Представители органов опеки особенно критикуют предложение «рассмотреть дело в течение 24 часов с момента поступления заявления». В реальной жизни за сутки иногда не удается установить личности ребенка и родителей, не говоря уже о подготовке пакета документов для суда.
«Установить 24 часа для суда — это не экстренность, — говорит Лада Уварова. — Экстренность — это когда ты пришел, увидел, что с ребенком беда, и забрал его из опасных условий. Сейчас политики предлагают суточное промедление или опору на оценку ситуации как «иначе ребенок умрет». Это лишает органы опеки возможности оперативно работать. Детей будут оформлять как безнадзорных и передавать полиции».
Поправки могут дискредитировать опеку
По мнению эксперта, непродуманные поправки могли бы дискредитировать органы опеки, лишить их права оценивать ситуацию на месте.
«Я давно слышу от опытных сотрудников органов опеки слова о том, что их всегда выставляют «крайними», — заметила Уварова. — Опека забрала ребенка: «Как же так, отобрали ребенка у матери родной, сволочи!» Опека не забрала: «Как же так, где она была, теперь его убили!» Мы всегда находимся внутри этих ножниц. Сейчас решение хотят переложить на судью, который вообще эту семью не видел и должен будет работать на основании того, что ему предоставят за сутки».
Не только принятие, но и возможное обсуждение законопроекта в таком виде могло бы дополнительно «накрутить» общество и создать конфликт, говорит собеседница агентства. Вместо жесткой законодательной гильотины с постулатами «через 24 часа могут лишить родительских прав», «детей будут хватать и отбирать» парламентариям стоило бы поработать над длительным и последовательным выстраиванием системы помощи кризисным семьям, считает эксперт.
Ранее председатель Госдумы Вячеслав Володин призвал коллег не спешить, всесторонне обсудить нормы законов и сделать все для того, чтобы ребенок был защищен.
«Был защищен, с одной стороны, от угроз, возникающих в жизни, когда такое возникает. Но, с другой стороны, чтобы не получилось так, что органы опеки его забрали из семьи, а потом она должна доказывать, что это неправильно», — уточнил он.
Сообщается, что рабочая группа для проведения согласований и подготовки единого варианта законопроекта, «позволяющего защитить семьи от неправомерного вмешательства», появится в Совете Федерации.