Важнейшим сюжетом мировой политики в 2021 году станут отношения между Соединенными Штатами и Китаем. Уже звучат прогнозы о том, что после ухода Трампа Вашингтон и Пекин станут друг к другу гораздо миролюбивее. Однако так ли это на самом деле – и почему в этих отношениях имеет значение в том числе и присутствие России?
В 2021 год Америка входит слабой, как никогда раньше. И дело не только и не столько в бушующей на территории Соединенных Штатов эпидемии коронавируса – американское общество, прошедшее президентские выборы 2020 года, находится в состоянии окологражданской войны. Схема «ругаемся во время предвыборной кампании и снова объединяемся после нее» сейчас сломалась – отчасти из-за демонстративной фальсификации демократами итогов голосования, а отчасти под грузом серьезнейших социальных проблем в американском обществе, катализатором которых и стали эти выборы.
Поэтому администрации Байдена придется каким-то образом сшивать народонаселение США – и никто еще в мире не придумал лучший вариант сплочения нежели борьба против общего врага. Вопрос в том, какого?
Нужен настоящий враг
Казалось бы, чего тут думать. Ведь есть Россия, в демонизацию которой американские СМИ и их единомышленники из числа демократов вложили столько усилий и человекочасов. Однако проблема в том, что «русская угроза» является чересчур иллюзорной, ведь она не угрожает жизни и благополучию рядового американца. Ракетами Россия никого не пугает, а тезис о «российском вмешательство в американские выборы» после того, что устроили на этих выборах демократы, выглядит как-то неприлично.
Иранцы тоже далеки и не опасны. В конце концов, это же не они устраивали теракты 11 сентября.
Поэтому единственным реальным кандидатом является Китай.
Страна, в демонизацию которой Трамп и либеральные американские СМИ вложили не меньше усилий и человекочасов, чем демократы в Россию. Страна, которая точно так же вмешивается в американские выборы и сейчас пытается «найти подходы» к чиновникам администрации Байдена.
Страна, которая (в отличие от РФ) действительно угрожает благополучию американцев через свои торговые практики, а также бросает вызов американскому доминированию в мире. И не словах, как та же Москва (которая пока вежливо предупреждает США о последствиях их действий), а на деле – используя свою экономическую мощь и создавая альтернативные американским институты глобального управления. Страна, которую более половины американцев уже называют самой большой угрозой для США (для сравнения, Россию таковой считают лишь 24% респондентов).
Неудивительно, что одним из немногих вопросов, по которому в США остается двухпартийный консенсус, является необходимость сдерживания Китая. И когда Трамп пытался обвинить Байдена в том, что тот является «китайской марионеткой», команда демократа заявила, что их шеф будет противостоять китайцам гораздо лучше, чем республиканский президент, который «много говорит, но мало делает».
На эту тему
В Киеве заявили об ухудшении отношений с Китаем из-за США
Законопроект по борьбе с «китайским шпионажем» разработали в США
Китаю предрекли превращение в крупнейшую экономику мира к 2028 году
Социалистическое соревнование между двумя политиками продолжается и после выборов. Дональд Трамп вводит визовые ограничения для 92 млн членов Компартии Китая и членов их семей (теперь они могут получить только одноразовую визу сроком максимум на один месяц), а Байден заявляет, что после инаугурации не станет отменять введенные его предшественником дополнительные тарифы на импорт китайских товаров. Американские эксперты уже всерьез говорят о том, что между США и КНР разворачивается новая холодная война.
Вопрос в том, что теперь будет делать Байден для сдерживания Китая и победы в этой войне?
Теоретически схема понятна. Вместо кавалерийских наскоков Трампа из серии «а почему бы не пошантажировать КНР введением американских тарифов» демократы попытаются взять китайцев в стратегическую осаду. То есть помимо сохранения самих трамповских тарифов давить по всем фронтам, причем не в одиночку, а с опорой на союзников. В общем, продолжать политику Барака Обамы, который пытался изолировать, ослабить и сдержать Китай.
Время и амбиции
Однако на практике реализовать эту схему будет крайне непросто. Как минимум по двум причинам.
Во-первых, за четыре года, прошедшие с ухода Барака Обамы, Пекин серьезно укрепил позиции в Восточной Азии. И не только в военном, но и в экономическом плане. Настолько укрепил, что теперь впору говорить о региональной изоляции не Китая, а Соединенных Штатов.
Пока американцы занимались внутренними разборками, Китай подписал с 14 странами АТР соглашение о «Всестороннем региональном экономическом партнерстве» (ВРЭП), создав тем самым крупнейшую в мире Зону свободной торговли – c Китаем в центре и США вне ее.
«Создание нового экономического блока, ориентированного на Китай, демонстрирует разницу между реальностью и реалити-шоу на ТВ. После прихода Трампа в Белый дом в январе 2017 года одним из его первых официальных шагов стал выход США из Транстихоокеанского партнерства – подписанного президентом Бараком Обамой соглашения, которое создавало что-то типа ВРЭП, вот только с Америкой в центре и Китаем вне его. И когда Штаты отказались от соглашения и выстрелили тем самым себе в ногу, китайское руководство обрадовалось такой удаче и сделало все возможное для того, чтобы воспользоваться щедрым подарком Трампа», – пишет бывший министр иностранных дел Германии Йошка Фишер.
Теперь Пекину будет гораздо проще завязывать на себя экономики стран АТР – а также оказывать на них давление. Так, сейчас Китай тренируется на кенгуру – в смысле на австралийцах. Пекин устроил им самую настоящую торговую войну, введя заградительные пошлины на их ячмень, лобстеры, вино, мясо и другие товары.
Как считает ряд экспертов, все это делается за то, что австралийские власти требовали международного расследования причин появления коронавируса в КНР, а также не позволяли китайским инвесторам свободно себя чувствовать на рынке Австралии. Теперь уже китайцы требуют от австралийцев «исправить ошибки» – и если Соединенные Штаты срочно не вмешаются для спасения и защиты своего союзника, то все страны региона сделают правильные и не очень хорошие для Вашингтона выводы. После которых создать какую-то антикитайской коалиции в Южной и Юго-Восточной Азии будет на порядок сложнее.
Во-вторых, для эффективного сдерживания Китая администрации Байдена придется сделать очень сложный выбор между хотелками и безопасностью. Дело в том, что, как давно говорят многие эксперты (в том числе американские), Америка не может одновременно сдерживать и Китай, и Россию. Холодная война на два фронта не просто потребует сил и средств, которых нет у современных Соединенных Штатов, но и приведет к дальнейшему сближению между Пекином и Москвой. И если по итогам этого сближения Китай будет иметь гарантированные поставки российских ресурсов, а также гарантируемую Россией стабильность в Средней Азии, то справиться с ним Вашингтону будет очень непросто.
Поэтому было бы логично, если бы США оставили Россию в покое и хотя бы не мешали процессу нормализации отношений между Москвой и западными столицами. Да, Кремль не перейдет в лагерь Байдена и его союзников по антикитайской коалиции – однако при этом не окажется и в китайском. Апологеты стабилизации российско-западных отношений уверены в том, что если эта стабилизация произойдет, то у России не будет никакого резона участвовать в каких-то проектах по защите китайских суверенитета и интересов.
Но готовы ли к такому прагматизму члены команды Байдена? Готов ли будущий госсекретарь Энтони Блинкен, призывавший сдерживать Россию по всем фронтам для того, чтобы нанести удар по внутренней легитимности российской власти (которая, по мнению политика, держится именно на внешнеполитических успехах)? Готов ли считающийся вундеркиндом советник Байдена по вопросам национальной безопасности Джейк Салливан, которой (работая в 2016 году в команде Хиллари Клинтон) был одним из создателей фальшивки о вмешательстве России в американские выборы?
Готовы ли все эти профессиональные борцуны с Россией забыть о своих личных фобиях ради защиты американской безопасности от китайской угрозы? Пока это самый и большой и самый главный вопрос американской внешней политики.