Вообще-то над действиями Индианы Джонса, который вламывается в древние храмы, топчет драгоценный культурный слой и хватает священный Грааль немытыми руками, посмеется любой профессиональный археолог. В начале XX века, когда происходит действие фильма, ученые уже расчищали памятники архитектуры специальными кисточками и тряслись над каждым черепком. А вот за сто лет до этого, в начале XIX века, в Египте действительно царила очень похожая на индиановскую атмосфера.
Охотники за сокровищами вскрывали гробницы с помощью тарана и раскидывали мумии, которые попадались им под ноги. Первым среди этих авантюристов был двухметровый итальянец Джованни Батиста Белзони.
Первые путешествия
Он родился в 1778 году в Падуе, в провинциальном грязном городе, где и провел безвылазно свое детство. Когда Джованни исполнилось 13 лет, его отцу, местному цирюльнику, неожиданно пришла в голову шальная мысль вывезти семью на пикник. Видимо, что-то такое было в душе юного Белзони, что эта немудреная поездка навсегда внушила ему страсть к путешествиям и свободе.
Через неделю после пикника Джованни сбежал из дома, прихватив младшего брата. Правда, беглецов скоро вернули под мощное крылышко мамаши Терезы (она была женщиной огромной, с очень тяжелой рукой, в чем братья в очередной раз убедились). Но начало было положено. Еще через три года, в 16 лет (вполне солидный возраст по тем временам), Джованни Белзони окончательно покинул отчий дом и направился в столицу Италии, куда, как известно, ведут все дороги.
В Риме юноше удалось неплохо устроиться. Его взяли к себе водопроводчики, которые обслуживали городские фонтаны и колодцы. Это была вполне интеллектуальная работа: чтобы разобраться в хитросплетении труб и движении воды, требовались серьезные технические знания.
Джованни взялся за дело с необыкновенной старательностью и через три года уже гордо называл себя «инженером-гидравликом». Впоследствии в лабиринтах египетских пирамид он докажет, что действительно усвоил кое-какие инженерные знания.
Когда Белзони исполнилось девятнадцать, Италию охватила война с наполеоновской Францией, и он решил двигаться дальше. Сначала отправился в Голландию, а затем в Великобританию, где, намыкавшись и наголодавшись, прибился к бродячему цирку.
Цирковой карьере весьма способствовало то, что Джованни к этому моменту вымахал в настоящего великана. Его коронным номером была «людская пирамида»: Белзони выносил на плечах сложную металлическую раму, после чего на нее усаживались десять человек.
Еще он мрачно представлял Джека Гиганта-убийцу и Короля каннибалов в примитивных пантомимах, слегка стесняясь своей клоунской участи. Белзони терпел нелюбимую работу только потому, что она позволяла ему постоянно путешествовать. Хотя изредка силачу все-таки удавалось отводить душу: используя свои бесполезные инженерные знания, он устраивал красочные водно-огневые фейерверки на площади перед цирком.
Следует отметить, что огромный Джованни обладал на редкость пропорциональным телосложением и тонкими чертами лица. Он был любимчиком акробаток и нежных городских барышень, робко вздыхавших в ответ на демонстрацию мощи. На одной из этих поклонниц, которая пристала к цирку во время гастролей в 1803 году, Белзони и женился.
О ней известно только то, что ее звали Сара, она была младше своего избранника и так влюблена в него, что согласилась на любые трудности бродячей жизни, лишь бы оставаться рядом с любимым. В ответ любимый украл ее из родного Брюсселя и предложил ей весь мир, на который девушка могла любоваться из-под полога циркового обоза.
Прибытие в Египет
Совершенно незаметно пролетели десять лет. В 1813 году Европа наконец успокоилась после наполеоновских войн, и цирковая труппа отправилась в большой гастрольный тур. Она добралась до самого Константинополя, перевалочного пункта между Европой и Африкой. Там Белзони повстречал человека, который круто изменил его жизнь.
Это был сухонький египтянин, силач разговорился с ним в чайной. Джованни представился новому знакомому как инженер-гидравлик и принялся с энтузиазмом описывать свои изобретения (уж больно наболело: вот уже несколько лет Белзони постоянно чертил сложные машины, рассчитывая с помощью какой-нибудь из них выбиться в люди).
К удивлению изобретателя, собеседник его внимательно выслушал и заявил, что европеец должен немедленно предстать перед правителем Египта — достопочтенным пашой Мухаммедом Али: он чрезвычайно охоч до европейских научных диковин. Ну что ж, это был шанс, и Белзони не собирался его упускать.
Он быстро собрал свои пожитки и объявил Саре, что они едут в Египет, их ждет великолепная придворная жизнь. Джованни не сомневался, что ему предложат что-то вроде должности дворцового инженера, когда он продемонстрирует свою великолепную водозаборную машину для ирригации местных полей.
Африка предстала перед ними во всей красе. В июне 1815 года корабль, на котором стояли и с любопытством глазели на берег Джованни и Сара, пришвартовался к пристани Александрии. Город был безлюден: путешественники прибыли как раз в разгар эпидемии чумы. Дело в то время житейское, хотя, конечно, неприятно наблюдать мертвые тела на каждом углу. Белзони с женой определили в гетто для путешественников — охраняемую площадь-колодец. Там они пробыли несколько недель, сходя с ума от жары, безделья и густого, тяжелого воздуха, пропитанного благовониями (палочки жгли на каждом углу, чтобы отогнать заразу).
В начале июля жара достигла сорока градусов, и чума неожиданно отступила. Чета Белзони немедленно подхватила вещи и с воодушевлением погрузилась на лодку, шедшую вверх по Нилу к следующей великой столице Африки — Каиру, где находилась главная резиденция паши Мухаммеда Али.
Паша любил восточный комфорт и европейскую технику
Сухонький египтянин не ошибся. В Каире Белзони встретили с распростертыми объятиями. Ему выделили место в резиденции паши и познакомили с немногими местными европейцами. Те объяснили, что житье тут довольно странное, на улицу лучше без охраны не ходить, однако есть развлечение — лазить на пирамиды. Следующей же ночью Белзони с компанией забрались на пирамиду Хеопса и торжественно встретили там рассвет. Из тумана постепенно появлялись поля, Нил и бесконечная пустыня за ним.
Белзони был восхищен почти так же, как во время своей первой поездки за город (впоследствии он сравнит эти впечатления в своей книге «Повествование об операциях и открытиях внутри пирамид, храмов и гробниц в Египте и Нубии»). Он решил, что на этой прекрасной земле его обязательно ждет удача. Так оно и было, только удача поджидала нашего героя совсем не там, где он собирался ее искать.
Крах и надежда
В течение следующего года Белзони соорудил свою чудо-машину и с горечью понял, что в качестве придворного инженера его здесь не очень-то ждали. Во-первых, простые арабы, в отличие от своего правителя, отчаянно и с удовольствием ненавидели европейцев. Однажды Джованни столкнулся с военным отрядом на узкой улице. Арабский начальник пихнул иностранца, тот ответил кнутом — и буквально в следующую секунду уже уворачивался от арабской пули, просвистевшей у него над ухом.
Миссис Белзони вообще решалась выходить на улицу, только переодевшись в костюм молоденького арапчонка, что, впрочем, ей было очень к лицу (особенно возбуждение, которое в этот момент читалось у нее в глазах). Во-вторых, машина, которая сокращала количество быков и рабочих, занятых на ирригации, значительно увеличивала количество безработных в Египте. Так что инженер совсем не удивился, когда после высочайшей демонстрации паша погрустнел и объявил, что работа Белзони, безусловно, любопытна, однако неприменима на полях Египта как сооружение шайтанское и опасное. Это был крах.
Развлечение европейцев того времени— лазить на Сфинкса
Белзони оказался в далеком враждебном городе без работы и денег на то, чтобы выбраться куда-нибудь поближе к цивилизации. Он в отчаянии ходил по своим европейским друзьям, пока один из них, заядлый путешественник Джон Буркхард, объездивший половину Египта, не подсказал гиганту чудесную авантюру.
Дело в том, что Лондон и Париж к тому моменту уже доросли до организации музеев, где напоказ были выставлены различные диковинки, вывезенные из Греции, Рима, Египта и Латинской Америки. И вот в Египте консулы двух стран соревновались, кто доставит родине больше ценных экспонатов (паша считал их хламом, оставшимся после неверных аборигенов, и с радостью разрешал увозить куда подальше). Недавно французы положили глаз на огромную статую какого-то царя*, которая торчит в песке прямо посреди Луксора. Но вот незадача: колосс весил около восьми тонн, французы так и не смогли его сдвинуть с места. Они уже было просверлили у него в плече дыру, чтобы заложить туда взрывчатку и вывезти экспонат по кускам, но почему-то бросили эту затею.
Так вот, если силач Белзони сможет умыкнуть статую из-под носа у французов… Это был бы прекрасный патриотический поступок во славу британской короны, и консул Генри Солт наверняка не остался бы в долгу. Джованни вышел от друга в невероятном воодушевлении. Поднять и отволочь что-нибудь? В этом ему не было равных!
В течение нескольких недель он собрал экспедицию в Луксор и заручился финансовой поддержкой Генри Солта. Консул благословил силача не только вывезти статую неизвестного царя, но и прибрать по дороге все ценное, что попадется слуге Британской империи по дороге.
Первые находки
В июне 1816 года Джованни, Сара и несколько наемных арабов опять погрузили вещи в лодку и отправились вверх по Нилу (да-да, миссис в костюме арапчонка тоже напросилась в экспедицию). Они плыли мимо полей, пустынь и разрушенных храмов, на которые Белзони смотрел теперь совсем другими глазами. Он представлял, что где-то в недрах этих развалин лежит и дожидается его добыча — древние артефакты. Впрочем, Белзони уже понимал, что ценные вещи можно найти далеко не везде.
Когда в самом начале пути он возбужденно потребовал остановить лодку возле первого попавшегося храма, то не обнаружил там ничего, кроме бесполезных обломков.
Конкурент Белзони— француз Дроветти
Где-то на середине дороги Белзони встретил своего будущего заклятого врага — французского консула Дроветти, который как раз возвращался с очередного сбора сокровищ. Первая встреча была на удивление дружелюбной. Дроветти ухмыльнулся в ответ на энтузиазм гигантского итальянца и подарил ему крышку от саркофага, точнее, инструкцию, как ее найти, — сам консул так и не смог вытащить артефакт из полузаваленной гробницы.
22 июля лодка Белзони причалила к берегу Луксора. Экспедиция почти сразу обнаружила колосса с дырой в плече, наполовину утонувшего в песке. Чтобы просто выкопать его, потребовалась неделя. Затем Белзони с помощью рычагов и местных рабочих приподнял царя, взгромоздил его на бревна и покатил к реке (сам того не подозревая, Джованни использовал при этом методы древних египтян).
Возле реки колосс был оставлен на хранение, а Белзони отправился дальше — искать лодку, которая смогла бы вывезти статую, и грабить пирамиды. Охотники за сокровищами в те времена частенько «парковали» на берегу Нила тяжелую добычу, предварительно написав на ней имя хозяина, — подбирать чужие артефакты считалось моветоном.
Храм в Абу-Симбеле, который Белзони откопал в дюне
Дальше последовала одна из самых блистательных экспедиций в истории археологии. За два месяца путешествия вверх по Нилу Белзони удалось найти шесть статуй богини Сехмет (часть находится в музее Метрополитен в Нью-Йорке, часть — в Британском музее), прихватить возле разрушенного храма Изиды резной обелиск (впоследствии он станет ключом к расшифровке иероглифов вместе с Розеттским камнем), вытащить подаренную Дроветти крышку саркофага (она была такой тонкой работы, что француз, конечно, никогда бы не отдал ее, если бы успел хорошенько разглядеть; в настоящий момент саркофаг является жемчужиной коллекции Лувра) и набрать еще кучу всяких мелких сокровищ вроде серебряной статуэтки Омон-Ра и каменной фигурки Озириса (также выставлены в Британском музее). Но главное открытие ждало путешественника в самом конце.
В августе Белзони добрался до судоходного предела Нила, куда заплывали только самые отчаянные авантюристы. Это была уже Нубия, почти Центральная Африка. Температура частенько поднималась до 50 градусов. И тут, когда лодка обогнула излучину реки и застряла на мелководье, на правом берегу показались четыре великолепные статуи, торчавшие по плечи из огромной песчаной дюны. Белзони сразу заподозрил, что они охраняют вход в какой-то роскошный храм. Так оно и было.
В течение следующего месяца итальянец яростно раскапывал курган с помощью полудиких местных жителей, найденных в соседней деревне. Все бесполезно: за ночь песок засыпал то, что они успевали расчистить днем. Однако силач не сдался. Наверху дюны он построил плотину из пальмовых стволов, и работа пошла быстрее. Однажды на закате, когда из пустыни дул обжигающий ветер, рабочие докопались до основания храмовых ворот.
Позже Белзони честно опишет этот момент в своей книге: как он возбужденно водил ладонью по резной поверхности дверей, не замечая, что пот застилает ему глаза; как представлял, что его имя прогремит по всей Европе. Джованни Белзони! Тот самый, который нашел несметные сокровища в египетском храме! На следующий день дверь была открыта. Авантюриста ждало жестокое разочарование: внутри не было ничего, кроме огромных статуй каких-то богов, подпиравших свод. Тогда он не мог знать, что через двести лет храм Рамзеса II в Абу-Симбеле станет такой же визитной карточкой Египта, как пирамиды Гизы.
Обед с мумией
Когда Белзони представил в Лондоне отчет о своих путешествиях, викторианские модные салоны охватила настоящая египтомания. Особенным шиком считались «обеды с мумией». Гостям рассылали покрытые иероглифами приглашения на «занимательный вечер в обществе древнего египтянина».
Мумию, доставленную на праздник прямиком из разграбленной гробницы, разворачивали в начале вечера и сажали за общий стол, отпуская по ее поводу изящные шутки. Развернутые и даже расчлененные древние египтяне тоже пользовались спросом. «Порошок мумии» считался верной панацеей при самых разных болезнях — от мигрени до импотенции.
Расхититель гробниц
Росписи в гробнице Сети I
Белзони вернулся в Каир триумфатором. Дроветти негодовал, узнав о его удачах. Однако была одна проблема. Консул Солт отослал в Британский музей только колосса, причем представил его как собственную находку, а остальные артефакты присвоил и беззастенчиво принялся ими торговать. Цены были смешные — 10 000 фунтов за всю коллекцию (теперь-то все это стоит миллионы, точнее, не продается, так как считается неприкосновенным фондом Лувра и Британского музея).
В награду за свою работу Белзони получил только парочку статуй. В негодовании он объявил, что больше не собирается работать на британскую корону, раз это не приносит ни денег, ни славы.
Через полгода, пообщавшись с коллегами-авантюристами, гигант отправился во вторую экспедицию по Нилу — без иллюзий и лишней восторженности. Теперь он знал о своем ремесле почти все. Знал, как находить засыпанные гробницы в пустыне (как правило, они расположены там, где собирается вода во время дождей); знал, что мумиями можно неплохо торговать на черном рынке; знал, каковы эти мумии на вкус: протискиваясь по тесным коридорам гробниц, он частенько крошил мертвецов ногами и ощущал в носоглотке отвратительный прах.
Чтобы справиться с жарой, Белзони стал носить восточное платье
Вторая экспедиция значительно уступала первой по количеству найденных сокровищ, однако именно в это время Белзони совершил открытие, окончательно закрепившее за ним звание «первый египтолог». Посреди ровной пустыни в Долине Царей он вычислил и откопал из-под пятиметрового слоя песка вход в гробницу Сети I, отца Рамзеса II (самое роскошное из всех известных захоронений).
Каменная плита на входе была вскрыта с помощью тарана, гигант пролез через первую залу, наполовину заполненную песком, и в благоговении вошел в длинную анфиладу, куда никогда не ступала нога европейца. На стенах сохранились росписи — такие же яркие, как три тысячи лет назад. Анфилада заканчивалась огромной каменной ямой. Поначалу Белзони подумал, что это тупик, что было странно, поскольку обычно в конце захоронения находилась роскошная погребальная комната.
Вечер прошел в мучительных раздумьях, и наутро Белзони знал ответ. Это не тупик, это обманка! Недаром на противоположной стене в мерцающем свете факелов можно было рассмотреть остатки то ли лианы, то ли веревки. Белзони внимательно обследовал стену и нашел в ней трещину. С замирающим сердцем он расшатал кладку вокруг, протиснулся через дыру и оказался в огромном лабиринте комнат с колоннами.
После долгих блужданий, когда факелы уже почти погасли от недостатка воздуха, ему удалось найти самую роскошную залу, в полу которой был очередной потайной ход. В открывшемся подземелье стоял пустой саркофаг. Погребальные драгоценности вынесли солдаты Александра Македонского больше двух тысяч лет назад. Именно они оставили подсказку на стене фальшивого тупика.
Через неделю весть о том, что знаменитый великан нашел нетронутую гробницу, долетела до Каира, и оттуда прибыл отряд арабов с бегающими глазами. Они обыскали все подземелья и лагерь Белзони, но драгоценные погребальные дары не нашли.
Агенты паши долго ругались, убедившись, что кроме настенных росписей и саркофага в захоронении нет ничего. А Джованни тем временем ухмылялся и кропотливо срисовывал древние узоры. Он уже начинал догадываться, что росписи представляют не меньшую ценность, чем горы золота и драгоценных камней.
Тем временем по пятам Белзони шли наемники Дроветти.
Однажды, вынося саркофаг из очередной пирамиды, он столкнулся с ними нос к носу. Французы наставили на Джованни пистолет и заявили, что нашли эту пирамиду раньше. Экспедиция Белзони была вооружена гораздо хуже. Пришлось положить добычу на землю и отступить. Несмотря на свое физическое превосходство, Белзони предпочитал обставлять французов с помощью хитрости, а не силы. Благодаря инженерным выкладкам он находил вход в пирамиды и тайные комнаты с погребальными дарами там, где французам не пришло бы в голову их искать.
Странная смерть
В сентябре 1819 года Джованни и Сара решили, что с них довольно Египта. Они прибыли в Лондон, где устроили «египетскую выставку», воссоздав в гипсе найденные Белзони гробницы. Народ валил валом. Кстати, Белзони, встречавший посетителей завернутым в бинты, породил устрашающий образ «ожившей мумии», который голливудские сценаристы с удовольствием используют до сих пор.
Путешественник с его рассказами о мрачных лабиринтах и рассыпающихся мертвецах стал одним из самых модных персонажей лондонских салонов. Его познакомили с Шелли и Вальтером Скоттом, а потом побудили написать книгу о египетских приключениях. Но нет ничего более преходящего, чем светская мода. К концу года Белзони обнаружил, что его никуда больше не приглашают, никто им не интересуется, а гипсовые копии, которые он предлагал Британскому музею, не нужны даже частным коллекционерам. Конечно, это не могло сломить великана.
Главный экспонат египетской коллекции Британского музея— гигантская статуя Рамзеса II
Он продал все артефакты, что у него оставались, попрощался с Сарой и отправился в экспедицию в Тимбукту — таинственный город в самых дебрях Африки, в который арабы никогда не пускали европейцев. Именно через него проходили главные торговые караваны. Среди путешественников ходили слухи, что крыши домов в этом городе покрыты золотыми пластинами.
Однако Белзони не суждено было это увидеть. 25 ноября 1823 года он добрался до маленького городка Гуато в королевстве Бенин. Там его свалила с ног странная болезнь, похожая на дизентерию, как свидетельствовал местный белый миссионер. 3 декабря огромный силач умер. Его иссушенный труп был подозрительно похож на мумию — их Белзони когда-то так презрительно вытряхивал из саркофагов.