Анастасия Проскурина была и права, и неправа.
После жалобы Путину на низкие зарплаты ученых старшего научного сотрудника из Новосибирска Анастасии Проскуриной на месте провели проверку. «По документам все сходится, но 70 процентов ученых института получают существенно меньше, чем обещал президент». К такому выводу по поводу распределения зарплатных денег, пришел Совет молодых ученых новосибирского Института цитологии и генетики СО РАН. Мы выяснили детали.
В минувшую среду в институт туда приезжал разбираться в ситуации заместитель министра науки и высшего образования Петр Кучеренко. Он же попросил по итогам встречи написать в министерство письмо от молодых ученых. О том, как все проходило, нам рассказал один из членов Совета.
— Нас, молодых ученых, всех собрали в актовом зале для беседы с представителем министерства, — рассказал нам один из членов Совета молодых ученых Института цитологии и генетики СО РАН. – В связи с выступлением нашей коллеги Анастасии на Совете при президенте Кучеренко спросил собравшихся, кто из нас имеет зарплату, соответствующую Указу президента, то есть в 2 раза превышающую среднюю по региону? (К слову, средняя по региону у нас 38 тысяч рублей, значит, удвоенная должна составлять 78 тысяч рублей). Из 60 человек таких оказалось всего 6.
«А кто получает меньше?» — спросил тогда замминистра. Руки подняли все остальные.
Тут начали разбираться. Оказалось, что большинство сотрудников считали, по-видимому, также, как и Анастасия. Мы ведь как рассуждали… Если в Указе Путина было сказано о двукратном увеличении зарплаты научного сотрудника от средней по региону, то это должно быть чистое финансирование в рамках госсзадания, в рамках зарплатного фонда института, без грантов, которые мы всегда считали дополнительным доходом. Но представитель министерства раскрыл нам глаза, на то, что грант входит в состав зарплаты.
В общем, молодых ученых подвели к тому, что если суммировать базовое бюджетное финансирования и гранты, то все как раз сходится. Что касается ополовиненных ставок, про которые упоминала Проскурина, по словам директора института, почти все сотрудники давно возвращены на полный рабочий день.
Молодежь после встречи с чиновником долго ломала голову. Все перепроверяли, пересчитывали: на 330 научных сотрудников института поделили 400 с лишним миллионов рублей (со всеми внебюджетными средствами) и выяснили, что и вправду все сходится почти по нулям.
Сходится-то сходится, но ведь 70% при этом получают существенно меньше заявленного, а 30 % — существенно больше за счет грантов.
Надо сказать, что молодежь в новосибирском институте сговорчивая, неприхотливая, сразу поняла, что все дело в конкуренции. Значит, надо еще больше работать, чтобы заслужить обещанную прибавку.
– Однако проблема в том, что поскольку фонды, выдающие гранты, сейчас практически слили в один — Российский научный фонд, конкурс возрастает, а шансы получить от него финансирование у нас снижаются, — говорит собеседник.
А потому в письме, которое их попросил составить замминистра и отправить в Москву, они кроме того, что изложили свое понимание проблемы, поднятой Проскурина, дописали несколько дополнительных пунктов.
Первый — об увеличении количества грантов.
– Несмотря на то, что «все вроде сходится», мы все же попросили министра пересмотреть базовую часть наших зарплат или усовершенствовать систему распределения этих денег среди сотрудников, в том числе в связи с сокращением научных фондов, — говорит молодой специалист. – Распределение между просто учеными и молодыми учеными таково, что молодые получают очень мало, ставка младшего научного сотрудника — всего 16 тысяч рублей. Если вы захотите ее довести до 78 тысяч, надо выиграть много грантов.
Еще один вопрос, который подняли ученые, касается аспирантов, а точнее финансирования на постоянной основе ставок для молодежи. В институте есть лаборатории, куда временно берут аспирантов, а по окончании аспирантуры, когда желающим вся бы стать перейти в научные сотрудники института, выясняется, что ставок под них нет.
Попросила также молодежь наладить механизмы получения реактивов и комплектующих для исследований, — до сих пор это длится очень долго и замедляет работу.
Отдельной строкой ученые прописали просьбу решить проблему с выделением денег на публикации.
— Грантодатели требуют публикаций в солидных журналах, — говорит ученый. – Спрашивается, откуда нам брать деньги на такие публикации (в журналах первого, высшего квартиля одна стоит от 1,5 тыс. евро)? Попросили министерство либо добавить финансирование на такие публикации, либо предоставить платформу, на которой мы сможем публиковать бесплатно. Но это будет учитываться в расчетах индикаторов по институтам.
Ну и наконец, в письмо был включен вопрос по поводу жилья для молодых ученых.
– Сейчас ведь как устроено, — говорит мой визави, – Для того, чтобы молодому сотруднику института получить жилье, надо иметь пятилетний стаж работы. Аспирантура сейчас в стаж не засчитывается, и получается, что сотруднику надо пройти аспирантуру к 25-26 годам, а потом еще ждать пять лет, чтобы заслужить жилье. В общем, мы попросили зачесть аспирантуру в стаж.