«Тут работы нет — вот в Россию и еду»
Алма-Ата приходит в себя после погромов. Люди вылезли из домов, в центре ремонтники возвращают на место разобранную брусчатку. О попытке путча напоминают забитые фанерой двери и окна, зданий, черные от копоти здания. Фасад сгоревшего акимата завесили декорирующей сеткой и обнесли металлическим забором.
Внешне Алма-Ата выглядит более-менее пристойно. Вот только человеческую память не спрячешь за декорациями. Мы поехали в Казахстан, чтобы узнать, как мятежные три дня изменили его жителей.
Наше путешествия началось со столицы Нур-Султана — хотя местные СМИ уже предпочитают город, переименованный в честь Назарбаева из Астаны, так не называть. Далее мы на поезде добрались до Алма-Аты.
Добраться до Алма-Аты — тот еще квест. Появилась информация, что аэропорт города возобновил работу. Несколько авиакомпаний планировали вылеты. Цены на билеты взлетели мгновенно. Стоимость самых дорогих доходила до 170 тысяч рублей. Более дешевые разбирали за считанные минуты.
Вылететь в протестный город ни за дешево, ни за дорого не получилось. Вроде запланированные рейсы постоянно отменялись.
Мы пошли более надежным путем. Приобрели билет до Нур-Султана, оттуда на скоростном поезде за 15 часов добрались до Алма-Аты.
Астана встретила снегом, морозом и вспышкой коронавируса. 15 января Казахстан внесли в «красную зону» по ковиду. Для россиян въезд в страну осуществляется при наличии ПЦР-тестов. Вход в рестораны, магазины и ТЦ тоже по справке.
На въезде из аэропорта стояли несколько БТР. Внутри аэропорта вооруженной охраны мы не заметили.
— У нас все тихо-спокойно, зачем нам охрана? – пояснил местный житель. – Сюда протесты не добрались. Это южане способны на такие погромы, а здесь народ все устраивает. Астана комфортна для жизни. Правда, резиденцию президента все-таки охраняют на всякий случай. Местные удивляются, зачем столько силовиков там. В Астане днем с огнем не сыщешь смельчаков, готовых посягнуть на правительственные здания. Да и вообще тут народ не про митинги.
Нур-Султан кажется очень тихим городом. Интернет работает без перебоев, банкоматы функционируют, по телевизору в новостях – ни слова о прошедших событиях. Единственное напоминание о протестах – очереди в обменных пунктах. Мы обменяли деньги в банке. На это ушло порядка получаса.
Вечером отправились на вокзал. Сели в проходящий поезд до Алма-Аты. Цена вопроса — 2500 рублей за место в купе.
Поезд нам достался новенький, да тесненький. Стандартное купе-капсула рассчитана максимум на двух людей. Мы туда впихнулись вчетвером.
— Это самый модный поезд – испанский, — пояснил проводник. – Только в Испании они считаются сидячими. А у нас страна большая, расстояния между городами приличные, поэтому составы сделали из сидячих лежачими. Но есть плюс – маленькие поезда шустрее, идут гораздо быстрее, чем стандартные.
В вагоне нет привычного нам стола. Лестница на вторую полку приставная. После того, как раскладывается вторая полка, на нижней можно сидеть в полусогнутом состоянии.
Пока в Алма-Ате и Нур-Султане не сняли режим ЧП, распитие алкоголя в поезде под запретом. В ресторане, который представляет из себя барную стойку, нам предложили выпить чай.
— Из сладкого осталась одна шоколадка «Казахстан» и один маффин, что желаете? – вздохнул бармен.
Шоколадка и чайник чая обошелся нам в 200 российских рублей. Бюджетно.
Чуть позже подошел начальник поезда. Мы разговорились. «Во время протестов наши поезда взяли под охрану, — рассказывает мужчина. — Каждый вагон сопровождали вооруженные силовики. Багаж пассажиров сканировали. Мародеров с краденым товаром на нашли. Видимо, не рискнули они везти ворованное поездом. Народу в те дни по нашему маршруту следовало немного. Зато сейчас ни одного свободного места».
С нами в купе ехал казах из Уральска. И Наталья, женщина лет шестидесяти, жительница Карагандинской области.
— Я еду в Благовещенск, работу там нашел хорошую – арматурщиком на стройке. Зарплата 36 тысяч рублей, — на ломаном русском начал рассказ о своем путешествии из Казахстана в Россию попутчик. – В Казахстане работы нет. Я живу в ауле, там больше 14 тысяч рублей никто не получает. Например, учительница со стажем зарабатывает 200 тысяч тенге (34 тысячи рублей). Без стажа – 100 тысяч (17 тысяч рублей). Разнорабочий получает 80 тысяч (14 тысяч рублей). Короче, плохо там. А у вас, говорят, хорошо. Мне вот, как строителю, койку в общежитии выделят и кормежку обещали бесплатную.
Настало время перекуса. Сосед достал пакет с обедом – лепешку и вишневый сок.
— Я вот на митинги никогда не хожу, да у нас в ауле никто не ходит. Все молча терпят, — пояснил он свою «политическую позицию».
В разговор вступила Наталья.
— А я работаю диспетчером, получаю 65 тысяч тенге (11 тысяч рублей), — жалуется женщина. – Если честно, хочу, чтобы нас присоединили к России. 25 лет я пахала на Казахстан. Хватит.
Спрашиваем, как живет Наталья на такие деньги.
— Да разве это жизнь? – машет рукой. – Например, могу себе позволить только отпуск на 5 дней в местный санаторий Боровое. 25 тысяч тенге плачу за электричество и отопление. Живу в шахтерском поселке, у нас центрального отопления до сих пор нет. Казахстан стал независимым, а мы буржуйками топим. Плюс плачу за воду, мусор, интернет – это еще 10 тысяч тенге.
— На что же вы живете?
— Сама удивляюсь, как еще живу. Вот сейчас позвали на работу в алматинский дом престарелых. Если выгорит, то останусь в Алматы. До пандемии мы все ездили в Китай. Там покупали полотенца, белье на продажу. Сейчас нам перекрыли кислород — и все, не стало денег. Зато улицы у нас переименовывают постоянно. Вот был у нас бульвар Мира – красивое название. А теперь стал улицей Назарбаева.
— Многие говорят, что Назарбаев сам против, чтобы улицы называли в его честь и ставили ему памятники.
— Ага, конечно. Говорят, якобы, народ просит, чтобы его именем улицы называли. Что-то в нашем поселке никто об этом не просил.
— Какие у вас пенсии?
— В Караганде живут одни работяги. Пашут целыми днями, а выходят на пенсию и нищенствуют. Мой муж работал на шахте 28 лет. Он месил лаву, каждый день как на войну отправлялся. Шахты у нас все в плачевном состоянии, странно, что не взрываются. В итоге он получает пенсию 150 тысяч тенге (25 тысяч рублей). И это считается, достойной оплатой. Многие получают по 80-60 тысяч тенге (14-10 тысяч рублей).
— Караганда не поднялась на протесты?
— Как это не поднялась? Мы выходили на протесты по поводу вакцинации детей. Но погромов у нас не было. Я разговаривала с военными, они считают, что в нашем регионе живут люди грамотные, цивилизованные. А в Алматы больше пришлых, например, тех, кто из Монголии, из Узбекистана приехал. Их быстрее можно подбить на беспорядки. Еще нам несколько месяцев назад завезли 170 беженцев из Афганистана. Вот они, наверное, и отправились на протесты.
Наталья задумалась.
— Я бы давно в Россию уехала, да нет у меня там никого, — вздыхает женщина. — Сыну говорю: поехали отсюда. Он боится. Здесь тоже оставаться не хочется. Русских притесняют. Я часто слышу от казахов: «Убирайтесь отсюда».
Назарбаев одно время мозги морочил, чтобы все надписи на казахский переводили. Моя сестра недавно приезжала из Германии, тоже возмущалась: мол, мы же в Германии говорим на немецком, вот и ты в Казахстане говори на казахском. А я не буду.
Что касается Алматы, там люди там богаче, чем у нас в Караганде. Уровень жизни другой. А Назарбаев оттуда убежал, потому что южные казахи его «задушили». Вот он и перебрался на север, где народ никогда на протесты не выйдет.
Наталья загрустила: «Ладно, давайте спать. Вроде обо всем поговорили…».
Мы приехали в Алма-Ату в 9 утра.
На перроне образовалась давка. Таксисты, пассажиры, дворники. Вот только военных мы не увидели.
И полицейских на вокзальной площади не было.
Кажется, революция закончилась? Но все не так просто.